Убийство в теологическом колледже

Комната, в которой оказался Дэлглиш, была с низким потолком, но большая. Четыре стрельчатых окна выходили на море. Все было заставлено мебелью, словно собранной из предыдущих домов и квартир: низенькие мягкие кресла с набивными спинками, напротив камина – просиженный диван, на спинку которого наброшена накидка из индийского хлопка, в центре – круглый стол из массива красного дерева с шестью стульями разных эпох и стилей, между окнами – двухтумбовый письменный стол. Куча маленьких столиков ломилась от вещиц, собранных за две длинные жизни: фотографии в серебряных рамочках, фарфоровые фигурки, деревянные шкатулки с серебряной отделкой и чаша с ароматической смесью из сушеных лепестков, несвежий и пыльный запах которых уже давным-давно выдохся в этом спертом воздухе.

Стена слева от двери была вся увешана книжными полками, на которых располагалась библиотека времен молодости, студенчества и духовенства отца Джона. Еще там стояли несколько томов в черных обложках: подборка «Лучших пьес», начиная с 30-х и 40-х годов прошлого века. А рядом оказались детективы в мягком переплете. Дэлглиш заметил, что отец Джон увлекался женщинами-писательницами «золотого века»: Дороти Ли Сэйерс, Марджери Аллингем и Найо Марш. Слева стену возле двери подпирала сумка с полудюжиной клюшек – неуместная вещь в комнате, где ничто больше не намекало на увлечение спортом.

Картины, как и прочие предметы обстановки, отличались разнообразием: мастерски выполненные полотна Викторианской эпохи с чрезвычайно слащавым сюжетом, какие-то цветочки, пара набросков и акварелей – вероятно, работа предшественников викторианцев; для любительской живописи они выглядели слишком хорошо, а до профессиональной еще недотягивали. Комната была мрачноватая, но обжитая, не безликая и настолько уютная, что совсем не навевала тоску. С двух сторон от камина стояли кресла с высокими спинками, а между ними – столик с настольной лампой. Здесь брат с сестрой могли уютно расположиться напротив друг друга и почитать.

Как только вошла мисс Беттертон, Дэлглиша поразило, насколько неравномерно и странно распределились семейные гены. На первый взгляд не верилось, что эти два представителя семейства Беттертонов вообще состояли в близком родстве. Отец Джон был невысок, крепко сбит и носил выражение извечно озабоченного недоумения на приятном лице. Сестра же была по меньшей мере на шесть дюймов выше, костлявая, с подозрительным взглядом проницательных глаз. Лишь удлиненная мочка уха, разрез глаз и маленький сморщенный рот выдавали хоть какое-то семейное сходство. Она выглядела значительно старше брата. Волосы стального цвета были зачесаны назад и закреплены на макушке гребнем, из-под которого декоративной каймой торчали их высушенные концы. На ней была юбка из тонкого твида почти в пол, полосатая рубашка, словно одолженная у брата, и длинная желтовато-коричневая кофта, в которой отчетливо виднелись проеденные молью дырки на рукавах.

– Агата, – сказал отец Джон, – это коммандер Дэлглиш из Нового Скотланд-Ярда.

– Полицейский?

Дэлглиш протянул руку со словами:

– Да, мисс Беттертон, я полицейский.

Рука, которую после секундного колебания вложили в его руку, была холодная и настолько высохшая, что он мог нащупать каждую косточку.

– Боюсь, вы пришли не по адресу, мой дорогой. Мы здесь собак не держим, – проговорила она таким певучим тоном, который присущ представителям высшего класса и кажется неестественным всем остальным.

– Мистер Дэлглиш не занимается собаками, Агата.

– Мне послышалось, ты сказал, что он кинолог.

– Нет, я сказал «коммандер», а не «кинолог».

– В любом случае кораблей он здесь тоже не найдет. – И повернувшись к Дэлглишу, она продолжила: – Мой кузен Раймонд был на последней войне коммандером. В добровольческом резерве Военно-морских сил Великобритании, не совсем в ВМС. Кажется, их называли «Волнистый флот» из-за волнистых нарукавных нашивок золотого цвета. В любом случае он погиб, так что разницы никакой. Вы, наверное, заметили его клюшки для гольфа рядом с дверью. Нельзя серьезно привязаться к клюшке, но и выкинуть их тоже рука не поднимается. А почему вы не в форме, мистер Дэлглиш? Мне нравится, когда мужчина в форме. Сутана не в счет.

– Я служу в полиции, мисс Беттертон. Коммандер – это такое звание в столичной полиции, ничего общего с ВМС.

Тут по-доброму, но довольно строго вмешался отец Джон, который, очевидно, почувствовал, что разговор затягивается:

– Агата, дорогая, случилось кое-что ужасное. Я хочу, чтобы ты внимательно выслушала и не нервничала. Обнаружили убитого архидьякона Крэмптона. И поэтому мистеру Дэлглишу нужно с тобой поговорить, не только с тобой – со всеми нами. Мы должны всеми силами помогать в поисках виновного в этом страшном деянии.

Оказалось, что священник напрасно увещевал сестру не нервничать. Мисс Беттертон выслушала новость не моргнув глазом.

– То есть все-таки собака-ищейка вам бы пригодилась, – сказала она, повернувшись к коммандеру. – Жаль, что вы не додумались взять ее с собой. А где он был убит? Я имею ввиду архидьякона.

– В церкви, мисс Беттертон.