Убийца Шута

Но я быстро обнаружила, что это были не самые интересные книги в Ивовом Лесу. Самые увлекательные были спрятаны и забыты. В беспорядке старого кабинета Пэйшенс я нашла её письма. Самые старые, в коробке с цветами настолько древней, что цветы потеряли весь цвет и аромат, были перевязаны полоской кожи. Они были наполнены любовными излияниями молодого человека, который с большой страстью обещал, что будет важным человеком, приобретет состояние и репутацию, которая с лихвой заменит благородное происхождение. Он умолял её подождать, пока он придёт к её отцу, чтобы честно попросить права ухаживать за ней. Последнее было смято, а пятна на нём указывали на то, что девушка плакала, когда читала его. В нём он упрекал её за желание сбежать с ним, не обращая внимание на то, какой ущерб это нанесет её репутации и то, как это разобьёт сердце её отцу. Я догадалась, что они обменялись поцелуем, и юную Леди Пэйшенс отправили посетить Бингтаун и Джамелию с родственниками, насладиться искусством и культурой, но главным образом для того, чтобы разделить её и молодого, горячего поклонника. Леди Пэйшенс отсутствовала почти два года. Молодой человек обещал ей, что будет ждать её, что он будет думать о ней и работать. Он услышал, что идёт набор в солдаты, тяжелая работа, но за большие деньги. Пока её отослали, он решил попытать удачу и заработать всё что нужно, чтобы с гордостью встать перед её отцом и просить права ухаживать за ней.

Следующая стопка писем была датирована четырьмя годами позже, от принца Чивэла, просящего извинения за свою самонадеянность и отсылку такого личного подарка после столь недолгого знакомства, но он не мог с собой справиться, так как эти золотые серьги были почти так же тонки и изящны, как леди Пэйшенс. И позволит ли она в ближайшее время прислать за ней?

Следующие пять писем были такими же извиняющимися за продолжающиеся подарки, в каждом было новое приглашение приехать в замок Баккип, чтобы присоединиться к нему на пир, охоту или особое представление акробатов из Джамелии. У меня не было её ответов, но было понятно, что она снова и снова отказывала.

Я знала, в какой именно день её сердце потеплело к нему. Он написал, что не видел ни одной причины, почем юная леди не должна интересоваться кузнечным делом, и что он надеялся, что свитки, а также маленькая наковальня и инструменты, которые он ей послал, помогут ей следовать этому увлечению. Его следующее письмо выражало благодарность за ложку, которую она послала ему как доказательство вновь приобретённого навыка. Он объявил её своим сокровищем, и сказал, что высылает несколько великолепных железных слитков их Кузни для дальнейших экспериментов.

После этого письма стали более частыми, а потом настолько романтическими, что мой интерес к ним угас. Было интересно узнать, что первый набор писем был от Баррича, который вырастил моего отца, после женился на моей матери, вырастил мою сестру как свою дочь, а также стал отцом шести детей. И при этом его первой любовью была леди Пэйшенс, жена моего дедушки? А после он вырастил моего отца, перед тем, как женился на моей матери? Искажённые и переплетённые ветви моей семьи смущали и завораживали меня. И это чувство заставило меня похитить еще несколько свитков из кабинета моего отца.

Я сделала это не для того, чтобы шпионить за ним. Я искала хорошую бумагу, когда наткнулась на дюжину драгоценных листов из его запасов. Только после того, как я сидела в безопасности в своей каморке, я обнаружила, что лишь верхний лист был пустым. Очевидно, мой отец положил чистый лист поверх стопки исписанных. Я собрала их, чтобы вернуть, но мои глаза зацепились за его чистый, красивый почерк, и скоро я была бесповоротно затянута в его сказку.

Это было простое воспоминание о случае из детства. Я помню, как удивилась, почему он его записал. Он явно помнил этот случай хорошо, так зачем же записывать? Только потом я узнала из своей собственной одержимости записывать сны о том, что лучший способ что-то понять - это записать это. Его рассказ начинался с размышлений о дружбе, как они начинаются и как заканчиваются, а также о дружеских отношениях, которых не было и которым не суждено было случиться. Затем он рассказывал свою историю.

Он описывал простой инцидент, но в своей тщательной манере он заметил, что он произошёл в тот час, когда роса зажгла сады Баккипа, но солнце еще не нагрело их. Мой отец и его собака по имени Ноузи пробирались из замка к крутой лесной тропинке, которая вела вниз к городу Баккип. Он пренебрегал своими обязанностями для этого, и очевидно чувствовал вину, но ему очень хотелось увидеть детей своего возраста и немного поиграть с ними, так что он легко преодолел страх перед наказанием, которое последует за его самовольной отлучкой.