Убийца среди нас

— В первый раз по торговым делам или уже приходилось?

— В первый, — вздохнул Парамошкин.

— Я тоже, да вот не ждал, что так обернется. Знал бы, не поехал. Ей-Богу, не поехал бы… Девчонка издевалась!..

— А знаете, бывает, что и подставляют… — протянул Парамошкин, и тут же пожалел.

А "мент" оживился. Повернувшись к Парамошкину, сказал:

— А знаете, мне эта мысль тоже приходила в голову. Именно — подставить, найти козла отпущения. А иначе чем я мог привлечь какое-то особое внимание? Не пойму. Может тем, что работал в милиции? Возможно, кто-то сыграл злую шутку? Нашего брата не шибко любят.

— Вы уж не расстраивайтесь, все равно этим не поможешь.

— Да, понимаю, но… слушайте, утром один картавый из вашего купе все выведывал у меня, кто я и откуда. А когда узнал, что работал в милиции, аж обрадовался. Как же так, говорит, работник органов, пусть и бывший, а такими делами решил заняться. Можно подумать, мы не люди. Не исключено, что именно он мог накапать. Хоть, как говорится, не пойман — не вор. Но поверьте моему опыту — человек он скользкий. Натянутая улыбочка, холодные глаза… Будьте с ним поосторожней, молодой человек. Да вон он вышел из купе и, кажется, кого-то ищет…

Парамошкин был уже не рад, что затеял этот разговор. Еще не хватало, чтобы Рюмин его заподозрил в "предательстве". Увидел, что Рюмин показывает на дверь купе.

— Спасибо, учту, — торопливо пробормотал он, спеша по узкому проходу. А чего это вдруг его позвал "командор"?

Парамошкина ждали. Скоркин со Шлыковым в карты уже не играли, Рюмин сидел, опершись подбородком на ладонь.

— Садись, посоветуемся, — сказал он. Посмотрел на Скоркина: — Так что, Вениамин, в этот раз не подведешь?

— Не должен, — ответил тот, почесав пальцами лоб.

Парамошкин не понимал, о чем речь. Что значит подведешь — не подведешь? Теперь-то все страсти позади. Осталось доехать, снять жилье да поудачней расторговаться. Больше злотых — больше долларов, а доллары всегда можно поменять на рубли. Если получится так, как прикинул, то и с долгами свободно рассчитается и про запас останется.

— Что-то серьезное? — тихо спросил Шлыкова.

— Как сказать, — ответил тот уклончиво и стал протирать очки. Он всегда если не спешил с ответом, то начинал протирать очки. — Нам ведь надо в график уложиться. — Посмотрел на Рюмина: — А если так, то в одном местечке, куда скоро приедем, придется совершить своего рода небольшой марш-бросок.

— Не понимаю, — пожал плечами Парамошкин. — Какой марш-бросок? Мы что, солдаты?

— Верно подметил, что не солдаты, а вот пробежечку, да еще с нашими громоздкими вещичками, сделать придется, — сказал Рюмин. — Потому и советуемся. Для вас, спортсмена, это ясно, не проблема, а вот для Вени — очередное испытание на прочность. Да и у вашего тезки ноги нередко заплетаются… — Он посмотрел на Шлыкова, мол, правильно?

Шлыков, опустив голову, деликатно промолчал.

— Короче так, — продолжил Рюмин и достал из бокового кармана пиджака ручку. Не глядя на газету, стал чертить на ней какую-то ерунду.

"У каждого своя манера разговора", — подумал Парамошкин, слушая Рюмина.

— И все? — удивился он, когда тот закончил. — Всего-то дел — перебраться с одной железнодорожной платформы на другую?

— Именно, но для некоторых это проблема, и немалая.

— Да за это время можно и не такое расстояние осилить. — Парамошкину захотелось чуть-чуть прихвастнуть, напомнить, что он тоже кой-чего стоит.

— Конечно-конечно, если б не некоторые, "но"… Во-первых, толкучка, что творится при выходе из вагона и в туннеле. А там еще спуск и подъем, да время утреннее, по-нашему — "час пик". Поляки к электричке спешат. Кроме того, немалая поклажа…

— Это не страшно. Кстати, не возражаю, чтобы меня дополнительно поднагрузили.

— За это спасибо, другого ответа не ждал, — кивнул Рюмин. Сошлись на том, что Рюмин поможет Скоркину, а Парамошкин — Шлыкову. Сумки заранее перенесли поближе к выходу и остались возле них дежурить.

Поначалу все шло как нельзя лучше. Из вагона выбрались первыми. Обвесившись сумками Шлыкова, Парамошкин легко маневрировал среди людского потока. За ним еле поспевал Шлыков. Рюмин со Скоркиным проталкивались впереди. Рюмин "прокладывал дорогу" где окриком, а где удачным лавированием. Поляки при окриках расступались, что-то по-своему "пшекали", качали головами, смеялись. Вид Рюмина и Парамошкина вызывал у них явное любопытство. Это ж надо, столько тащить на себе!