Убийца танков

Мы беспрерывно вели огонь — один выстрел за другим. Действовали мы хладнокровно, чисто механически, как заведенные, не испытывая при этом ни малейшего страха оказаться раненым или погибнуть. И думали об одном: стрелять! Стрелять! Стрелять! Двое из нас, унтер-офицер и еще один солдат лежали на упорах лафета, третий подтаскивал снаряды, заряжающий мгновенно вгонял их в магазин. У британских танков узкий обзор, и они не сразу определили, откуда мы вели огонь. Но когда определили, тут и началось! Сразу несколько снарядов прошили броню щитка орудия. Заряжающий — номер третий — завопил. Я увидел, что у него вырвана икроножная мышца, он истекал кровью. Я бросился помочь ему, но меня опередили — товарищ уже подтаскивал его ко второму орудию. Мы остались впятером. Кто-то подтащил снаряды, Герд Прокорны был заряжающим, унтер-офицер лежал на опоре лафета, лейтенант в бинокль изучал обстановку, ну а я занимался прицеливанием.

Мы продолжали вести огонь. Чувство времени исчезло. И снова прямое попадание в щиток, несколько секунд спустя еще одно. Но мы и внимания на них не обратили — как ни в чем не бывало прицеливались и палили. Краем уха я слышал, как со свистом проносятся снаряды танковых орудий противника — промахивались британцы! И тут едва я отшатнулся от оптики, как мимо меня просвистел сорванный прицел. Ничтожная доля секунды решила, жить мне или погибнуть. После этого мы уже не могли вести огонь. Я ничком упал на песок. И пока отползал, как раз у самого лафета крепко рвануло. Я был без каски. Как-то не успел напялить, не до того было в то утро. И почувствовал, как лицо заливает кровь.

Уж и не помню толком, как мы, перемахнув гряду, мчались туда, где располагалось второе орудие. И только там последовал шок: я вдавился в песок, меня всего колотило. Я чувствовал липкую теплую кровь на лице и, опасливо ощупав голову, убедился, что в черепной кости застряли осколки. (Десять лет назад мне делали рентгенограмму головы, и выяснилось, что один осколок, не больше ногтя, так до сих пор и сидит у меня под черепной костью.)

Второй расчет также подбил один танк. Британец попытался обойти нас сзади, не подозревая о втором орудии.

Тут до нас донесся характерный вой наших пикирующих. Трудно описать, что за этим последовало. Ад в чистом виде, да и только, иначе не назовешь. Что происходило за каменной грядой, мы знать не могли. Англичанин-танкист выбрался из застывшей ближе к нам подбитой вторым расчетом машины и тут же шлепнулся на песок. Он был ранен и, судя по всему, тяжело. Двое наших подбежали к нему, но было уже поздно. Англичанин попросил пистолет. Мы оставили его одного, и он пустил себе пулю в лоб. Вот такая она и была, война, жестокая, не знавшая пощады, и все же этот поступок вражеского танкиста не оставил нас равнодушными. Дождавшись, пока станет потише, мы направились к своему орудию. В окружении подбитых танков «Марк I» и «Вэлинтайн» стояла наша пушечка. В бронещитке мы насчитали девять пробоин — следствие прямых попаданий, прицел снесло, он валялся где-то в песке среди пустых снарядных гильз и боекомплекта, которые мы не успели расстрелять. Мы уцелели.

Увы, но наш заряжающий скончался от потери крови по пути в госпиталь. Мой друг Герд Прокорны едва был в состоянии говорить, его тоже отправили в госпиталь. Несколько дней спустя он тоже умер от дифтерита.

Становясь свидетелем сразу стольких смертей, поневоле задумываешься и о своей участи — неужели и меня когда-нибудь вот так зацепит? Неужели и мне суждено встретить свой последний час вот здесь, в этой необозримой пустыне? Но подобные мысли имеют обыкновение довольно скоро проходить. Тем более что последующие события не оставляли времени для горестных воспоминаний.

^{После вручения Железных крестов. Слева направо: Ганс Вульф, унтер-офицер Ябек, лейтенант Скубовиус, Гюнтер Хальм и 2-й номер — заряжающий. Любопытно, что унтер-офицер Ябек надел свой Железный крест 2-й степени, будто и ему только что его вручили.} 

Полковник Эверт, наш командир полка, следил из Джебела за ходом наших боевых действий, заставляя машину обороны функционировать из последних сил. Без него Африканскому корпусу пришел бы конец. Наступление британцев завершилось кладбищем бронированных монстров. А это были свежие, только что прибывшие из Великобритании полки — 40-й и 46-й Королевские танковые полки численностью до 120 машин, намеревавшиеся взломать нашу оборону и разгромить изрядно ослабевший в бесконечных боях Африканский корпус.