Убийцы и те, кого так называют

Горк кивнул её спине, пробормотал что-то про лес, топор и дрова, после чего прыжком преодолел расстояние до двери и выскочил на улицу. А Тони, раз уж он запутался в днях, принялся считать секунды. Ему необходимо было поддерживать иллюзию порядка хоть в чём-нибудь незначительном, чтобы потом экстраполировать его на глобальные вещи.

По прошествии трёхсот секунд Тони подошёл к Грэйс и обнял её за плечи. В последнее время он часто делал это, потому что не мог придумать другого способа поддержать её. Ещё задолго до знакомства с магией Тони узнал о доступной, но не менее могущественной силе объятий и не стеснялся ею пользоваться. Если рядом находится близкий человек, которому очень плохо, нужно как можно крепче обхватить его руками, прижаться щекой к его щеке и через кожные рецепторы передать ему немного тепла и любви.

Погружённая в свои мысли, Грэйс вздрогнула от неожиданности, но сразу расслабилась. Тони подумал, что вот сейчас она заплачет – но нет, щека оставалась сухой.

На пути из Элмура в замок Грэйс много плакала. Разрываясь между обидой на Джека и ковырянием собственной вины перед ним, она жалела их дружбу, которая теперь, наверное, разрушена навсегда. Она переживала, что импульсивный поступок Джека станет искрой. И вспыхнут новые споры, пересуды, гнусные сплетни, которые и так подобно чёрным воронам кружили вокруг Тарквина всю его жизнь. Не в силах успокоиться, Грэйс всё порывалась вернуться…

Новость о том, что случилось на главной площади Элмура за несколько секунд до полуночи, настигла их почти у самого замка. Выслушав гонца, Горк немедленно решил свернуть с намеченного пути. Посреди ночи они отправились в другое место – хорошо спрятанное – где их не сразу найдут и обвинят в заговоре против короля.

С тех пор Грэйс не проронила ни слезинки. Тони присматривался, прислушивался по ночам к её дыханию, когда они безуспешно пытались уснуть на разных краях кровати. Ничего.

К вечеру стало прохладнее – чувствовалось наступление осени. С каждым днём солнце садилось всё раньше, оставляя землю остывать, а нетерпеливые сумерки ещё больше усиливали тоску.

Тони стянул с кровати плед, и они с Грэйс, вместе укрывшись им, уселись на пол поближе к камину. При иных обстоятельствах – тепло, уютно… отдых в уединённом уголке леса. Сейчас тени от пляшущих языков пламени угрожали, а красноватые блики заходящего солнца навевали неприятные ассоциации с кровью.

– Знаешь, Тони, когда я вновь оказалась здесь, в памяти начали проявляться детали, о которых я не подозревала.

Грэйс вытащила руки из-под пледа и протянула их ближе к огню.

– Какие? – Тони повторил её движение.

– Я помню иголку.

– Иголку?

Грэйс коротко улыбнулась.

– Которой Квин зашивал мне рану, – пояснила она беззаботно. – Помню, как она поблёскивала в свете огоньков из камина.

Тони сглотнул.

– Я тогда ещё была не совсем в сознании. – Грэйс говорила отрешённо, будто делилась сама с собой. – Испугалась сильно. У Квина рубашка была в крови, и первым делом я спросила, в порядке ли он. А потом всё ли нормально со мной. Кажется, я хныкала и жаловалась, что не хочу умирать.

Она замолчала. Теперь рваная нить разговора мешала Тони считать равномерные секунды. Боковым зрением он стал отмечать на сине-сиреневой палитре быстро меняющийся оттенок неба в квадрате окна.

– А потом что? – напомнил он о себе.

– Квин пообещал, что я не умру, – ответила Грэйс. – И поцеловал так стремительно, робко… будто сам от себя не ожидал. Я не помнила, а он не рассказывал.

Коснувшись пальцами губ, она резко отдёрнула руку и спрятала её под пледом.

Наступил один из тех редких моментов, когда для помощи другому не жалко и собственной жизни. Тони прикрыл глаза и с усилием сделал глубокий вдох. При этом он теперь всегда невольно представлял ладони Самиры на груди. После предыдущего приступа астмы эта безобидная помощь воображения как-то помогала ему справляться с затруднённым дыханием.

Грэйс встрепенулась.

– А знаешь, как я выяснила, кто он такой? – спросила она почти весело.

– Как?

Выскочив из-под пледа, Грэйс подошла к шкафу и достала с верхней полки что-то круглое.

– Вот, – она протянула Тони плеер для компакт-дисков, обмотанный наушниками.

– Это старая модель, – заявил он авторитетно.

Грэйс состроила рожу.

– Извини, во времена молодости моего отца такой плеер был очень даже прогрессивным и крутым.

– Это его? Мистера Маршалла? – удивился Тони. Он с трепетом вертел в руках вещь не только из другого мира, но и из другого времени.

– Да, он оставил его Квину в подарок.

– И плеер работал здесь?

– Иногда, пока батарейки не сели.

Тони попытался открыть заднюю крышку, но она намертво держалась на слое ржавчины.

– Представляю, что Квин подумал, когда я пыталась продемонстрировать ему мою музыку. – На две коротких секунды бледные щёки Грэйс окрасились румянцем. – Он сказал потом, что мои наушники более магические, потому что в них музыка передаётся не по верёвочке, а по воздуху. А ты представь мои чувства, Тони, когда король страны сидел рядом на траве и пытался напеть что-то про жёлтую подводную лодку!

От удивления Тони открыл рот.