Убить Гиппократа

Когда я вернулся домой… Ну вот – человек! Любое, самое временное пристанище он тут же готов назвать святым словом – дом. Даже неизвестное место с одной ночевкой он, не думая, называет домом. Даже гостиницу. Даже ночлежку. Даже больницу. Более того – самое ненавистное пристанище он называет домом. Какая глупость. Какой, к черту, это для меня дом! Дом… Горький комок подкатил к моему горлу… Нет, я не могу все это выразить. Хотя, может, все гораздо проще. Дом – это где тебя ждут. Даже если это только собака. А, если собаки нет… Все равно ждут… Ждет сам дом. Поскольку дом – это понятие одушевленное. Дом умеет ждать всегда. Мой дом там… Где я родился. Где любил своих родителей. Где остался сиротой. Где жил со своим другом Вражком. Где за окном шумит развесистая ива. А к окну прилипли мокрые от дождя листья. А на подоконнике – крошки для голубей. А в столе – фотографии мамы и папы. А на столике (единственное, что осталось от моего старого интерьера – папины кругленькие и вызывающе немодные очки). А за стеной непременно плачет соседский ребенок. У него еще есть мама и папа. Ему еще по жизни везет… Где… Нет, не буду, это слишком для меня больно. Ведь сегодня все-таки я шел, как ни крути, домой. Фразеологизм, метафора, сленг – как угодно – победили. Я шел домой.

Из столовой неслись запахи жареной рыбы, бочковых огурцов и перебродившего кваса. Похоже, ребятки уже в сборе. И вновь невольно подумал: ну, почему нет четвертого? Я размашистым шагом вошел в столовую. Туполев и Дункан сидели за длинным столом на своих местах. Эх, четвертый, ну, почему ты меня подводишь… Мне кажется, с тобой было бы легче. Правда, сам не знаю – почему. Впрочем, и это объяснимо. В непростых ситуациях неизвестность не столько пугает. Сколько интригует. В непростых ситуациях больше надеешься на неизвестность. Вдруг она принесет спасение? Избавление. Или хотя бы облегчение. Впрочем, какое это заблуждение!.. Ну вот, я уже рифмами заговорил. Похоже, это не к избавлению. И, похоже, это не заблуждение. А просто отчаяние. А отчаяние было уже не в рифму.

Я сел на свое место. И только теперь заметил четвертый стул. И четвертый набор столовых приборов. И немного развеселился.

– Кого-то ждем?

– Четвертого, – буркнула Дункан.

Она разглядывала свои длиннющие ногти. Словно собиралась ими орудовать вместо вилки и ножа. И главное – у нее бы это вышло презамечательно. Я явственно представил, как она своим синим когтем нанизывает кусочек бочкового огурчика и прямиком отправляет его в свой широкий красный рот. И аж содрогнулся. Если она Дункан! Тогда я Дракула – не меньше. Нет уж – ей бы какую кличку попроще. Ну, к примеру… Баба-я… Стоп. Яга здесь ни при чем… Дункан, так Дункан.

– А чего его ждать, – скривился Туполев, – четвертого этого. Чего ждать, когда охота жрать. Кишку уже скрутило!

Ну, если это мурло зовут Туполев… И что тогда? А Склифосовский? А Платон? Аристотель? Цельс?.. Да черт с ними, кличками. От гениев не убудет. А мне важно даже не узнать их настоящие имена. Например, изначальный вопрос: что эти господа делают в таком замечательном месте?

Я – доктор Смерть. Коротко и ясно. А они кто? Дункан. Искусство, что ли? Или более конкретно – хореография? Я так понимаю – у них задача тоже вполне определенная. Вовремя убрать талантливого идеалиста-танцора. Вначале украсть у него пуанты. Потом подстроить, чтобы он ненароком споткнулся и сломал ногу. Или ненароком упал в оркестровую яму. Оступился, жалкий пропойца! Долой русский балет! Самый лучший балет в мире!.. Да, для фантазии, и не только хореографической, места предостаточно. Или я невольно становлюсь параноиком?

А Туполев. Ну, тут попроще. Ученый. Авиаконструктор. Долой русских изобретателей! Самых лучших изобретателей в мире! Саботаж, неисполнение, подмена, срыв, взрыв – в конце концов. А если совсем уж невмоготу – тут же можно подключить и меня – доктора Смерть.

Фу! От этих тяжело прыгающих мыслей я даже вспотел. И вытер носовым платком лоб. Нет, не так. Поточнее будет совсем по-другому. Я вначале полез за платком в карман. В одном не нашел. Полез во второй. Достал его. Да, да, помню – именно так и было. Я уже достал его. И даже приложил ко лбу. Вот! Точно! Уже приложил. Как распахнулась входная дверь и в коридоре послышали легкие торопливые шаги. И вошел, нет, точнее вбежал, четвертый. А мой платок вместе с моей рукой так и застыл на моем вспотевшем лбу…

Нет-нет, я опять все перепутал. Какая путаница мыслей постоянно в моей голове! От южного солнца, что ли? Скоро мои мысли выгорят, как выгорело лицо и волосы шофера-инопланетянина. О господи, нужно остановиться. При чем тут инопланетянин? Ведь только что зашел, нет, вбежал… Тьфу ты! Я основа за старое. Нужно точнее, вернее, смелее. Не вбежал, а вбежала. Не четвертый, а четвертая. Да хватит себя мучить! Ведь это Ядвига. Ну, же смелее! Это… Это…

В общем, вбежала Яга. И я уронил носовой платок.