Убивая ангелов

В пять часов я собралась уходить. Почтовый ящик лопался от писем, так что я захватила их все и засунула в кейс. Потом я попыталась позвонить Бернсу, но телефон был занят. Пришлось отправиться в Найтсбридж без его разрешения. Инспектор, конечно, высказал бы мне все, что думает по поводу несанкционированного визита к Поппи, но звонить Тейлору я бы не стала ни при каких обстоятельствах. Еще одну дозу его вербального мачизма мне было не вынести. Я по-прежнему не сомневалась, что атаки на банк «Энджел» вызваны причинами личного свойства. Может быть, Грешэм поверял Бекуит какие-то свои секреты, и мне удастся найти правильный подход и убедить ее открыться. А может быть, убийца – один из ее клиентов.

От метро я, подумав, отказалась. Спуститься туда было все равно что прыгнуть на сковородку – устаревшая вентиляционная система лондонской подземки не в состоянии поддерживать температуру ниже точки кипения. Автобус катил мимо здания парламента. Сильных мира сего видно не было – только стайка мальчишек, перекрикивавшихся на итальянском. Через площадь Белгравии маршировали группки пожилых леди, привлеченные распродажами в «Фортнам энд Мейсон».

Я уже подходила к дому Поппи Бекуит, когда оттуда вышел мужчина. В какой-то момент его лицо показалось мне знакомым. Он придержал дверь и вежливо улыбнулся, но, лишь поднявшись до середины лестницы я поняла, в чем дело. Это был ведущий одной из тех спортивно-приключенческих программ, которые так нравились Уиллу, – смельчак, исполняющий мертвые петли на биплане и проносящийся на спорткаре через Найроби. Очевидно, список клиентов Бекуит включал в себя и телевизионных знаменитостей второго ряда. Я постояла минут десять на площадке, дав ей время передохнуть и собраться, а потом постучала. Дверь приоткрылась, и в щелку на меня уставился образцово-показательный глаз.

– Что тебе нужно? – Голос прозвучал грубее, чем прежде, как будто Поппи целый день без остановки курила крепчайшие «Голуаз»[57].

– Пять минут вашего времени, если можно.

Дверь закрылась, и я уже подумала, что меня проигнорировали, но тут звякнула цепочка, и хозяйка отступила в сторону. Квартира осталась такой же стильной, а вот сама Бекуит изменилась не в лучшую сторону. Она только что вышла из душа и предстала передо мной в джинсовых шортах, футболке с дыркой на плече и с небрежно перехваченными шнурком волосами. Без искусно наложенного многослойного макияжа Поппи выглядела бледной, как смерть. Признаков присутствия здоровяка-телохранителя не наблюдалось – его, должно быть, спустили с поводка, отправив прогуляться. Моему визиту Бекуит, мягко говоря, не обрадовалась, но меня интересовало другое: настолько ли она сердита, чтобы спланировать кампанию убийств против своих клиентов?

– Ты чего сюда заявилась? – проворчала она.

Я уже уселась на диванчик, но Поппи осталась стоять, всем своим видом выказывая неприязнь. Возможно, ей не нравилось, что я отнимаю у нее драгоценное свободное время.

– Беспокоюсь за вас, – ответила я.

– Неужто? Так беспокоишься, что спать не можешь?

Я покачала головой.

– Кто-то нацелился на банк «Энджел». Убивают его сотрудников, а вы ведь не совсем посторонняя? – Похоже, мне удалось, по крайней мере, привлечь внимание Бекуит. Она закурила, но ничего не сказала, ожидая продолжения. – Лео Грешэм был вашим клиентом, и, смею предположить, Лоренс Фэрфилд тоже?

Поппи промолчала, но тень тревоги все же мелькнула на ее лице. Фэрфилда она определенно знала. Как именно они познакомились, догадаться было нетрудно. Скорее всего, Лео и Лоренс частенько выпивали вместе после работы, и однажды Грешэм, пропустив пару стаканчиков, принялся хвастать своей лучшей подружкой. Или же об особенных достоинствах Поппи хорошо знали в клубе «Альбион». Наслушавшись хвалебных отзывов, Фэрфилд вполне мог заинтересоваться и нанести визит, за которым, вероятно, последовали и другие, пока тюрьма не положила конец этим развлечениям.

– Я никогда не обсуждаю клиентов, – бросила Бекуит.

– Никто и не просит их обсуждать. Я всего лишь предупреждаю: будьте осторожны. Может быть, стоит установить камеру над дверью.

– Ты меня предупреждаешь? – Лицо женщины полыхнуло гневом. В другой комнате зазвонил телефон, и она поднялась. – Я сейчас отвечу, а потом тебе лучше уйти.

Она вышла в зал, а я, оглядевшись, заметила на кофейном столике ежедневник и торопливо пролистала его. Каждый день был расписан, каждая страница заполнена аккуратным почерком. Из зала доносился голос хозяйки. Бекуит ворковала, как школьница, будто только и ждала именно этого звонка.

– Я тоже… конечно. С удовольствием. Тогда в семь? Там же, где всегда?