Ученик архитектора

– Я не стую и ногтя святого, – покачал головой Синан. – Пророк Аль-Хадир странствовал вместе с пророком Мусой и открывал тайны мироздания. Сравнивать его беспредельную мудрость с моими ничтожными познаниями – это все равно что сравнивать море с каплей воды. И все же я уверен, что, используя нужные инструменты, мы сумеем отыскать подземные источники.

Султан повернулся к великому визирю:

– А что скажешь ты?

Рустем-паша откашлялся:

– Я хотел бы узнать, насколько велики затраты, которых потребует строительство. Боюсь, главный придворный строитель намерен опустошить нашу казну.

Синан ожидал подобного вопроса.

– У нас есть выбор, – заявил он. – Все зависит от желания светлейшего султана.

Ответ этот возбудил любопытство Сулеймана.

– Что ты имеешь в виду, зодчий? – спросил он.

– О милостивый султан, наша цель – обеспечить город чистой водой. Для этого нужны сотни работников. Если вы пожелаете, мы можем использовать галерных рабов. Им не придется платить. У светлейшего султана великое множество подданных, и мы не будем испытывать нехватки в рабочих руках.

– Но ты сказал, что у нас есть выбор. Значит, можно поступить и по-другому?

– О да. Мы можем нанять опытных и умелых мастеровых. Им придется платить, спору нет. Но взамен они будут трудиться до седьмого пота и возносить молитвы за великого султана.

– Ты полагаешь, что казну можно пополнить по́том и молитвами? – усмехнулся Рустем-паша.

Не удостоив его взглядом, властитель вновь обратился к архитектору:

– И какой же путь ты сам считаешь предпочтительным?

– Я полагаю, что лучше заплатить искусным работникам, которые будут благословлять имя великого султана. Затраты, конечно, возрастут, но они принесут благо и престолу, и народу.

Султан, выслушав его, погрузился в раздумья. Джахан стоял ни жив ни мертв, ожидая самого худшего. Наконец томительный момент миновал. Сулейман воздел руку и провозгласил:

– Главный придворный строитель прав. Вода – это милостыня, которую следует раздавать со всей возможной щедростью. Я намерен даровать воду городу и заплатить работникам. – Никто не успел даже дух перевести, как правитель добавил, обращаясь к Синану: – Что касается нового моста, я не даю тебе позволения возводить его. Займись акведуками. Этого вполне достаточно.

Взгляды всех участников спора были устремлены на Синана. Как бы то ни было, на этот раз он вышел из схватки победителем.

– Мой повелитель, если вы позволите, мой ученик, уроженец Индии, будет помогать мне в работе, – сказал главный придворный строитель.

Султан, перебирая пальцами бороду, устремил взгляд на Джахана:

– Я помню его. Иметь столь преданного ученика – великое благо для учителя. – Султан повернулся к визирю. – Как ты полагаешь, он заслуживает прощения?

Рустем-паша злобно сверкнул глазами, но протянул руку для поцелуя. Придворный архитектор кивнул, ободряя своего ученика. Джахан, как в тумане, сделал несколько шагов вперед, преодолевая отвращение, поцеловал жилистую руку Рустем-паши и коснулся ее лбом. Неплохо было бы стащить хотя бы одно из драгоценных колец, что унизывают пальцы великого визиря, мелькнуло у него в голове. В качестве награды за те страдания, что он понес по его милости.

– Да благословит Аллах твое усердие, – пропел Рустем-паша. Сладкий голос его плохо сочетался со взглядом, в котором по-прежнему сверкала ледяная злоба.

Аудиенция была закончена. Для того чтобы покинуть дворец, архитектору и его ученику требовалось миновать множество длинных мраморных коридоров. Во дворце следовало хранить молчание, но радость, переполнявшая обоих, была так велика, что они с трудом сдерживались.

Джахан знал: там, в приемной султана, учитель испытывал не меньший трепет, чем его ученик. А значит, ныне он испытывает не меньшее облегчение. Над главным придворным строителем в очередной раз нависла опасность лишиться любимой работы, составлявшей главный смысл его существования. Один неверный шаг мог бы все погубить. Но Синан вновь благополучно прошел по шаткому мостику над пропастью. Можно было подумать, что ему помогает некий таинственный доброжелатель. А может, так оно и есть, решил Джахан. Наверное, ангел, небесный хранитель зодчего Синана, приходит к тому на выручку всякий раз, когда над его головой сгущаются тучи.

* * *

Вернувшись в зверинец, Джахан обнаружил, что все остальные работники поджидают его. На лицах их играли многозначительные ухмылки.

– Идем со мной, – загадочно бросил Олев.

– Куда это? – спросил Джахан. – И вообще, что происходит?

– Сейчас сам все увидишь. – Укротитель потянул его за локоть. – Человеку, которого только что выпустили из тюрьмы, надо хорошенько развлечься.

К удивлению Джахана, Олев повел его на конюшни, где содержались породистые скакуны. У каждого из них на шее висел синий амулет, защищающий от дурного глаза. Ураган, любимый жеребец главного белого евнуха, негромко заржал при их появлении.

– Ах ты красавчик! – Олев похлопал коня по холке. – Соскучился стоять здесь целыми днями? Наверняка хочешь пробежаться, да?

– Объясни наконец, зачем мы сюда пришли! – взмолился недоумевающий Джахан.