Читаем Учёный полностью

Я довершаю свою эволюцию,

Из суеты возвращаюсь в науку.

Ты же – не я, с ней сношений не рвал

И не нырял в неизведанность мира,

Но, оказалось, твой путь к ней утерян.


ДЕЙСТВИЕ оцепенелое


Сцена отдаления

(улица)


Голядин

Быстро докуривай, время идёт.


Пасчинский

Да подожди ты! Не уж-то боишься?


Голядин

Нет, не боюсь, а немного стыжусь.


Пасчинский

Это за что?


Голядин

За свои опозданья.


Пасчинский

Экая невидаль. Думаешь, Прозоров

Не понимает, что в бытность студентом

Каждому хочется то подчеркнуть,

Что не намерен условностям правил

Он подчиняться, и жизнь без порядка,

Без направления, цели ведёт?

Лишь в скоротечности и переходности

Молодость и заключается.


Голядин

Врёшь!

Я не поверю тебе никогда,

Коли начнёшь говорить о плодах

И результатах людского труда.

Я не для них поспешаю к уроку

Лекции слушать его, а поскольку

Неуловимую вижу свободу,

Картезианское нечто, простое,

В том, чтоб ходить и прилежно писать

Суть им промолвленных нехотя фраз.

Но опоздавши и к месту неловко

Сам пробираясь, порой извиняясь,

Я принуждение чувствую явно,

Стыдно мне рушить немой уговор,

Будто собрались мы собственной волей

От осознания долга.


Пасчинский

Сам врёшь.

Всё это только в твоей голове.


Голядин

Не возражаю, но ты вот подумай,

А почему появилось оно?

Он говорит, ничего из ничто

Не возникает, случайность любая

Не умозрительно, а непосредственно

Проистекает из хода истории.

Значит не зря родилось ощущение.

Если история есть возвращение

Познанных истин вовне, в бытие,

То подгоняю тебя докурить

Эту отраву и тотчас идти

Лекцию слушать, что пользу доставит

Именно нам, не тому, кто читает,

Только поскольку я сам понимаю

Благо поступка сего, и желаю

В жизнь претворить непременно его.


Пасчинский

Ты упустил, что познание наше

Не непосредственно к ней возвращается

Опытом иль размышлением. Нет.

Тканью истории знанье становится

Лишь изменяя наличную форму,

Равно само же терпя изменения.


Голядин

Здесь мы стоим, а должны там сидеть.

Противоречие в чём усмотрел,

В фразе моей о желании блага?


Пасчинский

Будто ни в чём…


Голядин

Но тогда для чего

Ты разглагольствуешь?


Пасчинский

Время тяну.

Сплетнями, кстати, продолжить намерен.


Голядин

Месяца два ты мусолишь их. Скучно.

Видел её, безразличным остался,

Не на что там посмотреть, уверяю.

Лишь любопытно следить за глазами,

Кои отчаянно взоры чужие

Тщатся избегнуть и лгут, лицемерят,

Разоблачения будто страшатся

В том, что возможно легко прояснить.


Пасчинский

Надо ли что-то теперь прояснять?


Голядин

Можно прошедшее словом менять?

Нет, заболтать преступленье нельзя.

Там генетический нужен анализ,

Ведь юридически брат он её,

Сводный, но всё же, иное способно

Установить лишь одно правосудие,

Несовершенно же летие девушки

Сделало лишними все ухищрения.


Пасчинский

Слышал, студенты его затравили

И семинары в спектакль превратили,

Он же сидит и не смеет перечить.

Или обратно. Когда угасает

К их отношениям с младшей сестрой

Весь интерес, бедолага болтает

Целые пары о тех фараонах,

Кои женились на родственной крови,

О приснопамятных греческих богах,

Между которыми всякий инцест

Был совершеннейшей нормой, а также

Мути из библии он накопал

И оправдания в ней подыскал.

Но незадача, он делает это

В время, когда уж никто ни о чём

Спрашивать мненья его не желает.

Видно, ему извращенца позор

Снизу весьма и весьма припекает.


Голядин

Месяц назад повстречал лицемера

Я в переулке, пустынном, а он

Будто ослеп, на приветствие даже

Не обернулся и мимо прошёл.

В это же самое время, выходит,

Авторитета, морального, строя,

Парень сношался с своею сестрой.


Пасчинский

Ты походить на него не старайся,

Праведно брызгая соплями гнева,

Лучше, как раньше, над ним потешайся.

Кстати, весьма удивителен факт,

Что остаётся на прежнем он месте,

Сам не ушёл, не уволен начальством.


Голядин

Я соглашусь, и уверен, что будь

Руководителем он над беднягой,

Коий подобный проступок свершил,

Вмиг бы уволил того и не вспомнил,

Что преступлением только лишь суд

Некое действие может назвать.


Пасчинский

Но удивительней то, что она

Здесь продолжает учиться.


Голядин

Я слышал,

Мать, что позволила дочери пасть,

В жизни немало сама натворила

И преступленьем к успеху пришла,

Дочь засосала её же стезя.


Пасчинский

Честно признаюсь, я вырос в столице,

В центре, в хорошую школу ходил,

Все поступили друзья, да и в доме

Только приличные люди живут.

Лишь в телевизоре видел чернуху,

Но, посещая университет,

Чувствую, будто хожу в зоопарк

Иль на другую планету летаю.

Здесь я впервые столкнулся и с грязью,

И с человеческой низостью в битве

За выживание, с многим ещё,

Что не успел разглядеть я доселе.


Голядин

Просто тебе несказанно свезло.

Здесь мы, в сравнении с жизнью народа,

Видим высоты и духа, и мысли

Рядом и с грязью, и с пафосом нищих.

Можно учиться нам многому в вузе,

Можно нелепо торчать на ступеньках,

Ёжась от холода, шмыгая носом,

Сплетни мусоля под смрад табака,

И, прогулявши занятия, тайно

Топать домой, в общежитие, к другу,

В библиотеку, дешёвый кабак,

Иль не дешёвый, что, впрочем, неважно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коварство и любовь
Коварство и любовь

После скандального развода с четвертой женой, принцессой Клевской, неукротимый Генрих VIII собрался жениться на прелестной фрейлине Ниссе Уиндхем… но в результате хитрой придворной интриги был вынужден выдать ее за человека, жестоко скомпрометировавшего девушку, – лихого и бесбашенного Вариана де Уинтера.Как ни странно, повеса Вариан оказался любящим и нежным мужем, но не успела новоиспеченная леди Уинтер поверить своему счастью, как молодые супруги поневоле оказались втянуты в новое хитросплетение дворцовых интриг. И на сей раз игра нешуточная, ведь ставка в ней – ни больше ни меньше чем жизни Вариана и Ниссы…Ранее книга выходила в русском переводе под названием «Вспомни меня, любовь».

Бертрис Смолл , Линда Рэндалл Уиздом , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер , Фридрих Шиллер

Любовные романы / Драматургия / Драматургия / Проза / Классическая проза
Стихотворения. Пьесы
Стихотворения. Пьесы

Поэзия Райниса стала символом возвышенного, овеянного дыханием жизни, исполненного героизма и человечности искусства.Поэзия Райниса отразила те великие идеи и идеалы, за которые боролись все народы мира в различные исторические эпохи. Борьба угнетенного против угнетателя, самопожертвование во имя победы гуманизма над бесчеловечностью, животворная сила любви, извечная борьба Огня и Ночи — центральные темы поэзии великого латышского поэта.В настоящее издание включены только те стихотворные сборники, которые были составлены самим поэтом, ибо Райнис рассматривал их как органическое целое и над композицией сборников работал не меньше, чем над созданием произведений. Составитель этого издания руководствовался стремлением сохранить композиционное своеобразие авторских сборников. Наиболее сложная из них — книга «Конец и начало» (1912) дается в полном объеме.В издание включены две пьесы Райниса «Огонь и ночь» (1918) и «Вей, ветерок!» (1913). Они считаются наиболее яркими творческими достижениями Райниса как в идейном, так и в художественном смысле.Вступительная статья, составление и примечания Саулцерите Виесе.Перевод с латышского Л. Осиповой, Г. Горского, Ал. Ревича, В. Брюсова, C. Липкина, В. Бугаевского, Ю. Абызова, В. Шефнера, Вс. Рождественского, Е. Великановой, В. Елизаровой, Д. Виноградова, Т. Спендиаровой, Л. Хаустова, А. Глобы, А. Островского, Б. Томашевского, Е. Полонской, Н. Павлович, Вл. Невского, Ю. Нейман, М. Замаховской, С. Шервинского, Д. Самойлова, Н. Асанова, А. Ахматовой, Ю. Петрова, Н. Манухиной, М. Голодного, Г. Шенгели, В. Тушновой, В. Корчагина, М. Зенкевича, К. Арсеневой, В. Алатырцева, Л. Хвостенко, А. Штейнберга, А. Тарковского, В. Инбер, Н. Асеева.

Ян Райнис

Драматургия / Поэзия / Стихи и поэзия