Учитель и ученик

– Именно. И это без учета тех, кто в рабстве. – Оби-Ван вывел на планшете новую голограмму. – Что касается роли, которую играет на Пайджеле корпорация «Цзерка», то все, что нам рассказали, – правда. Не Аверросс начал процесс, позволивший «Цзерке» перетянуть на себя столько властных полномочий, – они присутствуют здесь уже на протяжении многих поколений, – но он определенно этот процесс ускорил. И да, фраза о том, что солнце хранит луну, имеет юридически обязательную и очень даже постоянную силу. С подписанием Договора о государственном управлении монополия «Цзерки» будет высечена в камне.

– Я могу понять, что Аверросс не знал о традиционном значении этой фразы. Чего я не понимаю, так это почему он позволил писать конституцию кому-то другому, тем более «Цзерке». И в то же время он так поступил из верности принцессе. – Квай-Гон все еще испытывал вину за то, что как учитель во многом подвел Оби-Вана… но, по крайней мере, он не задушил его своими фантазиями, как Раэль Фэнри. Те самые шаги, которые Раэль считал полезными для Фэнри, неизбежно должны были погрузить и ее саму, и всю планету в болото коррупции.

Из раздумий его вывел голос Оби-Вана:

– Что же нам делать, учитель?

– Для начала мы свяжемся с Советом джедаев, – сказал Квай-Гон. Как странно было думать, что уже скоро к нему самому будут обращаться за советом другие. Что его решения будут перевешивать мнения тех, кто находится на месте и лично разбирается с проблемами. – Я сам этим займусь. Ты иди отдохни. У тебя выдался тяжелый день.

– Я до сих пор вытряхиваю пыль из одежды, – признался Оби-Ван. – Никогда еще мысли о ванне не были столь приятны.

Он чуть не погиб в воронке и мог спокойно шутить об этом, хотя не минуло и шести часов. Квай-Гон в который раз осознал, какой замечательный падаван у него был и как жаль, что они не смогли найти общий язык.

Прежде чем Оби-Ван дошел до двери, Квай-Гон окликнул: «Падаван!» Оби-Ван полуобернулся, и рыцарь продолжил:

– Прости, что снова нагрузил тебя работой в библиотеке.

Ответом ему стала широкая улыбка:

– В сравнении с висением над пропастью на бревне научные изыскания не так уж плохи.

* * *

Если во дворце на Пайджеле был вечер, то в Храме джедаев оказалась середина ночи. В этот час говорить с Квай-Гоном мог лишь один член Совета, но зато именно тот, чье суждение, скорее всего, и стало бы решающим.

– Тревожно это, – сказал Йода. – С канцлером Каж побеседовать я должен.

Само собой: Каж наверняка просматривала текст договора. Но она не могла знать истинного значения ритуальной фразы и поэтому не увидела проблем, которые та должна была вызвать.

– Вы думаете, она откажется от договора? Или, по крайней мере, внесет поправки?

Уши Йоды поникли:

– Трудно сказать. Уйти в отставку канцлер готова. Окружена она министрами планет, агентами корпораций, иными, кто воспользоваться желает ее влиянием в последние дни правления. К осложнениям в этом вопросе нелегко будет привлечь внимание ее.

– Но ведь надо что-то делать, – сказал Квай-Гон. – Я не смогу с чистой совестью представлять Республику на церемонии, если договор не будет изменен.

– Осторожно, Квай-Гон. – Голографическое изображение Йоды на мгновение расплылось, когда крошечный мастер-джедай удобнее устроился в кресле. – Поставить под угрозу гиперпространственный коридор ты не должен.

– Гиперпро?.. Мастер Йода, простите, но вы ставите доходы корпораций выше блага жителей Пайджела? – Квай-Гон давно подозревал, что Совету грозит опасность сбиться с пути, но такого холодного рассуждения он не ожидал.

Йода сел прямо, поднял уши:

– Служить планетам, давно отрезанным от цивилизации, этот коридор будет. Планетам, которые страдают от нищеты и голода. Готов ли ты Пайджел спасти ценой их жизней? Вот как Силе ты служишь?

– Простите. Я поспешил с ответом. – А также, как знал Квай-Гон, и с подавленной злостью на Йоду, голосовавшего против него. Это было недостойно их обоих, и Квай-Гон постарался отмежеваться от негативных эмоций. – Однако ключевая проблема остается. Мы не можем пренебречь другими, чтобы спасти Пайджел, но не можем и пренебречь Пайджелом, чтобы спасти других.

– Урезонить Аверросса ты не сможешь. – По голосу Йоды чувствовалось, что он исходит из давнего опыта. – Это назначение… помочь ему мы хотели. Всегда одиноким он себя чувствовал. Полагал, что считают его недостойным. Думали мы, что, став регентом, больше не будет он добиваться статуса. Что удовлетворена будет его гордость. Но вышло так, что лишь усугубило его недостатки это.

Квай-Гон снова подумал о том улыбчивом молодом человеке, который стоял рядом перед его первой битвой. В то время Раэль Аверросс казался ему самым храбрым, самым лучшим рыцарем-джедаем во всем Ордене. Квай-Гон был тогда слишком мал, чтобы разглядеть трещины в его браваде; боль, которую не могли облегчить ни наставления Дуку, ни собственные достижения Раэля.

– То, что он фактически продаст граждан в рабство…

– Ужасно это, – согласился Йода.

В сознании Квай-Гона снова прозвучали слова Рахары Уик: «Тогда зачем нам вообще Республика?»

– Мы должны положить этому конец.