Удары жизни (ЛП)

Я потираю лицо, переминаясь с ноги на ногу в оглушительной тишине. Саванна сцепила перед собой свои руки, внезапно выглядя стесненной и смущенной от того, что вывалила на меня без прикрас свою трагедию. Моргнув, я отвожу взгляд в сторону. Чувствуя до сих пор тяжесть от ее слов, засевших у меня в голове. Они рвут меня на части, ломая что-то внутри, что я считал, уже сломать невозможно.

— Срань Господня, — слова оказываются грубее, чем я предполагал, но я сержусь не на нее, я просто… злюсь. Все так запущено и неправильно. — Ты должна прекратить делать это.

— Делать что? — спрашивает она, по-прежнему сохраняя свою оборонительную позицию.

— Бить меня по голове, как обухом, правдой. Мои нежные чувства не могут с этим справиться.

Я ожидаю услышать от нее смех или хотя бы увидеть улыбку, но не получаю ничего. Она просто говорит:

— Ты сам спросил.

— Знаю, но, Боже, … В следующий раз предупреди меня прежде, чем повторить это снова.

Она ухмыляется, но ничего не произносит и по-прежнему не смотрит на меня. Саванна смотрит или на мою футболку, или на пол. Чем сводит меня с ума. Я хочу видеть эти глаза, которые выражают больше, чем она, вероятно, понимает. Я хочу знать, что происходит внутри ее прелестной головки, потому что прямо сейчас сложно ее прочесть.

Странные вещи творятся у меня в груди. Мое сердце неровно бьется, и в то же время сжимается. Я хмурюсь от этих странных ощущений, когда она, не обращая на меня внимание, говорит:

— Моя жизнь совсем не сахар, Деклан. Все хреново и ужасно.

Я-то думал, что мой старик был плохим. Он всего лишь пьяница, шатающийся по парку, по сравнению с тем, через что ей пришлось пройти.

— Ты слишком расстроишься, если я обниму тебя?

Она поднимает взор на меня, и я почти вздрагиваю от ненависти и отвращения, светящейся в этих серых стальных глазах, обращенных на меня.

— Да.

Я должно быть взираю на нее взглядом, который она ненавидит. Знаете, сочувственным. Таким, каким будет смотреть обычный человек после всего услышанного.

— Что если я попросил это для себя, не для тебя?

Ее брови поднимаются, говоря «ты издеваешься надо мной?», и я не могу сдержаться, улыбаюсь.

— Это правда. После такой жуткой истории как эта, мне необходимо утешение. Я нуждаюсь в твоей поддержке, Котенок.

Она округляет глаза, но я вижу улыбку, мелькнувшую на ее губах.

— Тебе не сбить меня с толку своим страдающим видом.

Я указываю на свою левую руку, покрытую различными образами, словами и красками.

— Не позволяй татуировкам одурачить тебя. Моя мама была очень любящей и многому научила меня. Ты не найдешь лучших объятий, чем мои.

Она смеется, а я улыбаюсь, думая, как мне нравится этот звук.

— Только никому не говори, ладно? Я должен сохранить свою репутацию.

Саванна кусает губу и ухмыляется, и часть меня умирает от этого вида. Она так чертовски красива.

— Твой секрет в безопасности, — произносит она.

Снова хватая тележку, я киваю на забытый список, торчащий из кармана.

— Ладно. Что там у нас дальше?

Она вынимает листок, просматривает его и поворачивается, чтобы осмотреть полку позади нее.

— Почему здесь все так дорого? – ворчит девушка, указывая на неприлично дорогие макароны. — Ты разве не знаешь, что неподалеку от тебя есть магазин «Остановись и купи»?

Уже темно, когда мы выходим на парковку продуктового магазина. Сентябрьский воздух все еще горячий и немного влажный, но это ненадолго. Вскоре наступит зима, и мне придется сказать «прощай» коротким шортам Саванны. Данная мысль раздражает меня, но я тут же воспрянул духом, представляя, как мы будем согреваться в холода.

Впервые за долгое время я с нетерпением жду снег в Бостоне.

Наша корзина наполнена до краев белыми полиэтиленовыми мешками, пока я толкаю тележку через стоянку. Останавливаюсь позади машины и достаю ключи из кармана. Саванна пальцами проводит по блестящему черному металлу, который плавно изгибается вверх над окном пассажирского сиденья.

— Что это за машина? — спрашивает она. — Она красивая.

Люблю женщин, которые ценят шикарные машины.

— Шевроле Импала шестьдесят седьмого, — отвечаю, открывая багажник. — Я привел его в порядок с моим дедом еще до того, как он умер.

— В самом деле? — она поднимает брови, изучая машину, и я начинаю укладывать продукты в машину. — Вы, ребята, проделали большую работу.

— Спасибо. Мы обошли множество разборок, пытаясь найти запчасти, чтобы починить ее. Это было нелегко.

Я кладу внутрь последний пакет, и Саванна откатывает тележку в сторону, пока я захлопываю багажник и открываю двери машины. Саванна садится внутрь, а я завожу машину. По привычке включаю радио, не помня, что в последний раз я слушал на диске. Громкая гитара и тяжелые басы прорываются через динамики.

— Прости, — говорю я, уменьшая громкость.

Она морщит лоб, когда пристегивается ремнем безопасности.

— Кто это?

— Атрею, — отвечаю, когда сам тянусь к ремню. (прим.: Atreyu (Атрею)— американская группа из Калифорнии, играющая метал-кор)

— Мне нравится.

Моя рука останавливается, и я смотрю на нее. Я никогда не соотносил ее с тем типом девушек, которым нравится метал.