Удмурт из Медельина

И — хоть бы раз хвостом вильнула. Понятно, всякое бывает, он и сам… грешен, как и все мужики, хоть и не злоупотреблял. Но чего только в командировках не бывает. А она — ни разу краснеть не заставила. Правду говорят: лучшая жена — бывшая проститутка. Ей есть что терять и она об этом знает.

И все же… Не даёт покоя нынешняя жизнь, не даёт…

В последний раз он разговаривал с тестем, на охоте. Тестю девяносто, но так — боевой мужик еще, стакан коньяка залпом. Он сказал — мы сталинизма пуще смерти боялись, а вы… раскопали чумной могильник. Вот, посмотрите, к чему вас эти парады на девятое мая приведут. Мне, говорит, в рай скоро. Вам хлебать.

А что не так-то? Так и есть.

Он прекрасно видел, к чему всё идет. Всё это шло… вынужденно, во многом — но шло. Запад не принял ни Россию, ни русских. Это было крахом всех надежд его поколения, поколения девяностых и нулевых. Сложно сказать, почему… Как говорят, когда Пилсудский отказался помочь белым в наступлении на Москву, он сказал: а что, вы хотите чтобы мы вас так сразу простили? За это он получил и наступление Тухачевского на Варшаву, и тридцать девятый год, когда Польша была разодрана на куски хищниками. Запад… Великобритания, США — никогда не были великодушны. Вот что есть — то есть. В сорок пятом Черчилль предлагал принудительно стерилизовать всех немцев — остановил его в этой идее Сталин.

А дальше — всё одно к одному и одно за другим. Когда есть желание враждовать, причина находится легко. И главная, первоочередная причина — Россия восстановилась слишком быстро и слишком сильно, а Запад наоборот — ослаб, споткнулся на Ближнем Востоке и почувствовал опасность. Россия могла бы в тот момент не идти на конфронтацию так явно, не показывать так явно свое желание поменять роли в игре, пересмотреть установившиеся в Европе правила. Но — не хватило осторожности.

Не хватило…

— Виктор Андреевич?

Он вскочил. Приемная была полупустой, только два дежурных секретаря, и офицер охраны. По-домашнему пахло чаем…

— Так точно.

— Пройдите.

…

Первый — ждал в рабочем кабинете. Рядом с ним — директор СВР. Поднялся со своего рабочего места и протянул руку… получить рукопожатие в этом кабинете… дорогого стоило

— Виктор Андреевич… садись…

…

— Чаю?

— Спасибо, я пил уже.

— Ну, как знаешь…

Первый посмотрел на директора СВР потом на отставного генерала.

— Ну… дает твой Виктор.

— Отцовская школа, — заметил директор СВР.

По оттенкам тона — именно оттенкам — отставной генерал понял, что директор крайне раздражен. Но оно и понятно, есть от чего. У ФСБ и СВР давняя история вражды, наверное, нет ни одной страны мира, где бы разведка и контрразведка не враждовали бы. Но есть и что-то еще. Украина. Как все просрали. Понятно, что каждый день через этот кабинет идут плохие новости — а откуда хорошим быть?

И тут — молодой пацан вытаскивает попавшие под санкции четыре миллиарда долларов…

— Ну… какая отцовская школа. Мы такими не были.

— Да… — задумчиво сказал Первый. — Не были.

Повисло молчание.

— Как он сумел?

На этот вопрос у генерала был ответ.

— Я у него не спрашиваю. Просто не пойму. Он внутри самой системы. Ему виднее.

Первый посмотрел на директора СВР

— Поощрили?

— Готовим представление.

— Твою мать! Представление они готовят.

Первый посмотрел на генерала.

— Зайди к управделами. Квартира по первой категории, сам выбери, какая. Любая, хоть на набережной. И — переоформляйте сразу.

— Спасибо, Владимир Владимирович…

Первый махнул рукой.

— А еще так может?

— Может, просто… опасно.

— Это понятно. Такой вариант — только на самый крайний случай. Когда ничего другое не сработало.

А он постарел…сильно постарел.

Хотя… такая планида. Сейчас на его плечах — противостояние со всем Западом, по сути, со всеми тремястами годами его доминирования. Понятно, что Запад всем надоел до колик в животе. Но при этом — отчего-то же никто рядом не встает, смотрят сочувственно, но драться — изволь один.

Россия — преемник той драки… Начинала ее Югославия, потом Западу пустили хорошо кровь на Ближнем Востоке, и вот теперь — на ринг вышла Россия. Запад ослаблен — но все еще силен. А главное — надо ли нам это?

— Ты когда генералом стал?

Виктор Андреевич понял, что вопрос к нему.

— В девятом году.

— В сорок два года значит… а твоему Виктору сейчас — сколько?

— Тридцать один.

Первый что-то просчитал про себя, потом сказал.

— До сорока он станет генералом. Это я тебе обещаю…

…

Ты забудешь вопрос, но я помню ответ…

«Технология»

Странные танцы