Удольфские тайны

В течение нескольких дней дорога тянулась по долинам Лангедока, а затем привела в романтическую провинцию Дофине. Некоторое время ютясь среди гор, она начала резко подниматься в Альпы, так что путешественникам пришлось выйти из экипажей и пойти пешком. Здесь перед ними открылись пейзажи столь прекрасные, что ни один на свете язык не в силах передать их возвышенную силу. Новые восхитительные картины настолько глубоко захватили воображение Эмили, что порой вытесняли воспоминания о Валанкуре, хотя в другие минуты, напротив, рождали мысли о нем. Как часто они вместе любовались неповторимыми пейзажами Пиренеев, не представляя, что на свете есть что-то более величественное! Как часто ей хотелось поделиться новыми впечатлениями с сердечным другом! Иногда Эмили пыталась предугадать замечания Валанкура и почти ощущала его присутствие. Оставив внизу все мелочные мысли и чувства, она словно поднялась в иной, возвышенный мир, умом и сердцем познав его чистоту и безупречность. В ставший привычным час заката Эмили бродила среди гор, наблюдая, как скрывается за вершинами великолепное светило, как тает на снежных пиках последний луч, погружая местность во тьму. А простившись с солнцем, отворачивалась с меланхолическим сожалением, как будто рассталась с дорогим другом. Чувство одиночества усиливалось надвигающимся мраком и тихими звуками, слышными только в те моменты, когда темнота обостряет внимание и делает безмолвие более впечатляющим: шелест листьев, последнее дуновение легкого ветерка, бормотание далекого ручейка.

В первые дни дорога среди Альп представляла удивительный контраст между дикими, пустынными землями и возделанными территориями, заселенными людьми. На краю глубоких пропастей, у подножия скал, над которыми нередко плавали облака, теснились деревни, возвышались шпили церквей и монастырские колокольни. Зеленые пастбища и виноградники соседствовали с мраморными и гранитными глыбами, вершины которых, увенчанные альпийскими растениями или совершенно голые, поднимались все выше, пока не заканчивались снежными шапками, откуда в долину низвергались бурные потоки.

На перевале Мон-Сени, который пришлось преодолевать путешественникам, еще не растаял снег, но, глядя на прозрачное озеро и окруженную скалами широкую долину внизу, Эмили живо представила ее цветущую красоту в то время, когда снега сойдут, а на райские поля придут со своими стадами пастухи из Пьемонта.

На итальянской стороне перевала пропасти стали еще глубже, пейзажи величественнее, а цвета ярче и разнообразнее. Эмили с восторгом наблюдала, как меняются в течение дня снежные вершины: нежно-румяные утром, днем они сияли ярким светом, а вечером погружались в сумеречную мглу. О присутствии человека здесь напоминали лишь редкие хижины пастухов или охотников и грубые мосты, переброшенные через потоки, чтобы облегчить погоню за серной. Без этих следов обитания местность выглядела бы совсем дикой. Созерцая один из таких опасных мостов, под которым гремел и пенился водопад, Эмили сочинила следующие строки:

Усталый путник, что всю ночьСкитался по альпийской крутизне,Вперед стремился, страх гнал прочь,Отвагу обретая в вышине,

Внезапно слышит крики петуха:Убогое пристанище. И все жеНадежды голос в доме пастухаСулит покой, тепло, простое ложе.

Но пропасть черная зияет впереди;Лишь дерева расщепленный остовМост заменяет. Ты храбрец? Иди!Нет для тебя в горах других мостов!

Ступает он на ствол: неверный шаг —И пропасть погружает в вечный мрак.

Эмили не впервые оказывалась среди облаков, но сейчас в молчаливом благоговении созерцала перекатывающиеся внизу волны. Иногда они полностью скрывали пейзаж и казались частью мира хаоса, а порой растягивались тонким слоем, приоткрывая отдельные картины: с оглушительным шумом срывающийся в пропасть поток, белые от снега огромные скалы, поднимающиеся по склонам темные сосновые леса. Но разве можно описать восторг, когда, выбравшись из влажного тумана, Эмили впервые увидела Италию? Остановившись на краю одной из бездонных пропастей, окружающих перевал Мон-Сени и охраняющих вход в волшебную страну, она взглянула вниз и, едва облака рассеялись, увидела под ногами зеленые долины Пьемонта, а дальше бескрайние равнины Ломбардии и едва заметные в смутной дымке башни Турина.

Одинокое величие окружающего мира – нависающие горы, глубокие пропасти, густые леса, то рассыпавшиеся хрустальными брызгами, то застывавшие в ледяной неподвижности бурные потоки – подчеркивали безмятежную красоту итальянского пейзажа, простиравшегося до горизонта и таявшего в голубой дымке.