Удольфские тайны

Монтони часто бывал в Турине, да и вообще мало интересовался видами, а потому не согласился на предложение супруги осмотреть хотя бы самые прославленные из дворцов. По воле господина вся компания остановилась лишь на короткий отдых и поспешно отправилась дальше, в Венецию. Во время всего путешествия Монтони держался важно и даже высокомерно. К супруге он относился особенно сдержанно, однако такая манера заключала в себе не столько почтение, сколько гордость и недовольство. Эмили он почти не замечал, а с другом Кавиньи беседовал главным образом на военные и политические темы, особенно актуальные в неспокойное для страны время. Эмили заметила, что при упоминании любого отважного деяния взгляд Монтони мгновенно терял обычную угрюмость и вспыхивал огнем, и все же порой казалось, что этот огонь скорее питался мерцанием злобы и коварства, чем сиянием благородства. Впрочем, именно благородство могло бы прекрасно гармонировать с его импозантной, статной фигурой, в чем Кавиньи со своими галантными манерами и веселым нравом никак не мог соперничать с другом.

На подъезде к Милану джентльмены сменили французские шляпы на вышитые итальянские шапки из красного сукна, причем Монтони добавил военный плюмаж, в то время как Кавиньи ограничился характерным для этого головного убора пером. Эмили пришла к выводу, что это было сделано ради удобства, чтобы иметь возможность безопасно пересечь милитаризованную местность.

В прекрасных долинах этой провинции то и дело встречались следы разрушений: потоптанные поля, сброшенные с опор виноградные лозы, безжалостно срубленные шелковичные рощи, поверженные оливковые деревья, ветвями которых враги поджигали дома. Эмили со вздохом отвела взгляд от печальных свидетелей былого процветания и посмотрела на север, где возвышались Гризонские Альпы, словно предлагавшие укрытие обездоленному человеку.

Вдалеке нередко передвигались военные отряды; в маленьких придорожных гостиницах ощущалась нехватка продуктов и другие характерные для военного времени неудобства. Поскольку личной безопасности путешественников ничто не угрожало, они беспрепятственно доехали до Милана, но остановились только на ночлег, не осмотрев города и даже не бросив любопытного взгляда на строившийся тогда знаменитый собор.

За Миланом следы разрушений оказались еще более жестокими. Хоть вокруг царило спокойствие, этот покой скорее напоминал печать смерти на лице умирающего. После Милана войска показались лишь на восточной границе Миланской провинции. Поздним вечером, в последних лучах заходящего солнца, по далекой равнине двигалась целая армия. Когда колонна проходила по узкому участку между небольшими холмами, на возвышенности появились командиры верхом, руководившие маршем. Несколько офицеров ехали вдоль строя, исполняя приказы тех, кто стоял наверху. Другие же, отделившись от авангарда, двигались по долине справа от колонны.

Подъехав ближе, Монтони различил цвет знамен, плюмажей и мундиров, после чего сделал вывод, что этой небольшой армией командует знаменитый капитан Утальдо, с которым, как и с некоторыми другими высшими офицерами, он был лично знаком. Синьор распорядился, чтобы экипажи съехали на обочину дороги и пропустили колонну. Вскоре послышалась военная музыка. Эмили различила звуки труб и барабанов, а также ритмичный звон медных тарелок и бряцанье оружия.

Удостоверившись, что это действительно войска победоносного Утальдо, Монтони высунулся из окна кареты и энергично поприветствовал капитана, помахав шапкой. Капитан ответил на приветствие, высоко подняв и резко опустив копье. Ехавшие в отдалении офицеры приблизились к экипажу и поздоровались с Монтони как со старым знакомым. Вскоре подъехал и сам Утальдо. Войска остановились в ожидании. Из разговора полководца и Монтони Эмили поняла, что армия, одержав победу, возвращалась в родные края, а в многочисленных повозках везла награбленное добро, раненых и пленных, за которых после установления мира между соседними государствами можно было потребовать солидный выкуп. Уже на следующий день офицерам предстояло забрать положенную долю трофеев и вместе со своими отрядами разъехаться по замкам, поэтому сегодня вечером ожидалось торжество в честь победы и прощания с боевыми товарищами.

Пока офицеры беседовали с Монтони, Эмили с благоговейным восхищением рассматривала их воинственные фигуры, высокомерно-благородную внешность и особенно одежду: высокие плюмажи на шапках, кольчуги с геральдическими знаками, персидские кушаки и старинные испанские плащи. Утальдо сообщил, что его войска собираются остановиться на ночлег всего в нескольких милях отсюда, и предложил Монтони вернуться, чтобы разделить радость победы, но синьор с благодарностью отказался, объяснив, что собирается к ночи добраться до Вероны. Обсудив обстановку на дороге, приятели расстались.