Уинстон Черчилль

Проблема России волновала истинно талантливых вождей Британии. Став военным министром, Ллойд Джордж обратился к премьеру Асквиту со специальным меморандумом (26 сентября 1916 года), в котором отметил ослабление прозападных сил в России. “Русские как и все крестьянские народы, относятся с крайней подозрительностью к народу, занимающемуся торговлей и финансовыми делами. Они всегда воображают, что мы стараемся извлечь барыш из отношений с ними. Они несомненно вбили себе в голову, что мы стремимся на них заработать. Надо устранить это подозрение. Вопрос не в условиях, а в атмосфере. Русские - простые и, мне думается, хорошие парни и, раз завоевав их доверие, мы не будем наталкиваться на трудности в деловых сношениях с ними”. Выдвигалась идея посылки в Россию эмиссаров с особенными правами. Ллойд Джордж хотел, чтобы самый талантливый британский генерал - Робертсон встретился с самым талантливым русским генералом -Алексеевым. Однако встреча высшего военного руководства Запада и России не состоялась и это имело самые прискорбные последствия.

Британские дипломаты в Петрограде ощущали приближение кризиса. Посол Бьюкенен писал 28 октября 1916 года: “Потери, понесенные Россией в этой войне, настолько колоссальны, что вся страна носит траур; во время недавних безуспешных атак на Ковель и другие пункты было бесполезно принесено в жертву столько людей, что по всей видимости у многих растет убеждение: для России нет смысла продолжать войну, в частности Россия в отличие от Великобритании не может ничего выиграть от затягивания войны.” В Лондон сообщали о силе германской пропаганды и усталости народных масс от войны. Британский офицер сообщил правительству в ноябре 1916 года: “Только с помощью самой усердной и терпеливой работы можно протащить Россию в лице ее правительства и народа еще через один-два года войны и лишений; чтобы достичь этого, не следует жалеть никаких усилий или сравнительно ничтожных расходов.” Как с горечью отмечает Ллойд Джордж, Было уже слишком поздно. “Архангельский порт был уже затерт льдами. Прежде чем он растаял, весной в России разразился революционный крах и все надежды укрепить ее как союзную державу исчезли”.

Но и Германия подошла к пределу своих сил. 9 января 1917 года обергофмаршал двора Фрайхер фон Рейшах увидел в замке Плесс одиноко сидевшего Бетман-Гольвега. “Я вошел в комнату и нашел его абсолютно разбитым. На мой смятенный вопрос, потерпели ли мы поражение, он ответил: “Нет, но конец Германии. В течение часа я выступал против подводной войны, которая вовлечет в войну Соединенные Штаты. Такой удар был бы слишком тяжел для нас. Когда я кончил, адмирал фон Хольцендорф вскочил на ноги и сказал, что он дает клятву как морской офицер - ни один американец не высадится на континенте”. “Вы должны уйти в отставку”, -прокомментировал услышанное Рейшах. “Я не хочу сеять раздор, - согласился канцлер, - именно в тот момент, когда Германия играет своей последней картой”. Рейшах пишет, что именно с этого момента он потерял веру в победу.

В феврале 1917 года высокие западные делегации навестили Россию. Состоявшаяся в Петербурге конференция “еще раз доказала (приходит а выводу Ллойд Джордж) гибельные последствия российской неспособности и западного эгоизма. Бессистемные и не способные что-либо дать методы русского самодержавия были хорошо известны на Западе. Но союзные делегации только теперь впервые вполне уяснили себе, насколько эгоизм и глупость военного руководства Франции и Англии, настаивавшего на сосредоточении всех усилий на западном фронте, и вытекающее отсюда пренебрежение к затруднениям и лишениям восточного союзника способствовали тому хаосу и разрухе, которые вскоре вызвали окончательный крах России. Союзные делегации застали Россию в состоянии полной дезорганизации, хаоса и беспорядка, раздираемой партийной борьбой, пронизанной германской пропагандой и шпионажем, разъедаемой взяточничеством.”