Уинстон Черчилль

Премьер Ллойд Джордж после неожиданного свержения императора сделал свой вывод: “Русский ковчег не годился для плавания. Этот ковчег был построен из гнилого дерева, и экипаж был никуда не годен. Капитан ковчега способен был управлять увеселительной яхтой в тихую погоду, а штурмана избрала жена капитана, находившаяся в капитанской рубке. Руль захватила беспорядочная толпа советников, набранных из Думы, советов солдатских, матросских и рабочих депутатов, политических организаций всех мастей и направлений, которые растрачивали большую часть времени и сил на споры о том, куда направить ковчег, пока в конце концов ковчег не был захвачен людьми, которые хорошо знали, куда его вести. “

Сообщение о свержении династии Романовых было воспринято в Германии эйфорически. Генерал Людендорф пришел к выводу, что ослабление России позволяет уже не опасаться наступления с ее стороны.

* * *

Тяготы войны в декабре 1916 года привели к перегруппировке британских политических сил. В условиях неимоверного напряжения воля премьера Асквита стала терять те качества, которые она всегда демонстрировала настойчивость, уравновешенность, силу. Сказалась гибель на западном фронте его сына. Герберт Асквит уходит в тень, а Ллойд Джордж устремляется к руководству. “Мне пришлось взять на себя страшную ответственность премьерства в условиях скверно проведенной войны”. Профессиональные военные один за другим предпринимали попытки решить судьбу войны решающим прорывом на Западном фронте. Среди политиков Ллойд Джордж возможно первым потерял веру в такой исход войны. И ему важна была поддержка человека, имеющего непосредственный полевой опыт. С его благословения Черчилль, прибыв с фронта в палату представителей, со всем талантом обрушился на стратегию “одного решающего удара”.

Черчилль потребовал созыва закрытой сессии парламента и на ней признал провал наступления французского главнокомандующего генерала Нивелля. “Прощенный” политик вовсе не отличался благодарной покорностью, он задавал самые неприятные вопросы: “Кто может отрицать, что французы испытывают величайшее замешательство? Кто может отрицать, что наше наступление остановилось?” Премьер Ллойд Джордж сумел снять остроту этих прямых вопросов, но палата общин вновь убедилась в таланте недавнего опального.

После публикации отчета комиссии по Дарданеллам самые крупные обвинения в его адрес потеряли силу. Стало ясно, что логичнее использовать его энергию в правительстве. В дневниковой записи Френсис Стивенсон за 19 мая 1917 года значится, что Ллойд Джордж “думает поручить Уинстону какую-нибудь должность”. Премьеру надоели постные лица коллег. Он хотел видеть оптимиста, хотя недостатком Черчилля он считал “слишком много книг, прочитанных о Наполеоне”. Ллойд Джордж вначале хотел сделать его ответственным за производство танков, но министр вооружений Аддисон возразил: “Такой человек как Уинстон не может быть поставлен на столь малый пост”. Девять дней спустя Ллойд Джордж пообещал Черчиллю скорый возврат в первый ряд. С этого времени и до последних дней Ллойд Джордж был, возможно, единственным политиком, в общении с которым Черчилль был согласен занимать позицию младшего партнера. Когда премьер отбывал в Париж, Черчилль просил его: ”Не попадите под германскую торпеду - если я останусь один, ваши коллеги съедят меня”. (Пройдут годы, Черчилль будет министром финансов, а Ллойд Джордж никем, но нескольких минут разговора будет достаточно, чтобы роль “старшего и младшего” была восстановлена).

Главный политический противник Черчилля Нортклифф был послан с особой миссией в Америку и в июле 1917 года, после двадцати месяцев опалы Черчилль возглавил министерство боеприпасов. Он как бы заново начал свою политическую карьеру. Ненавидящая его “Морнинг пост” писала: “Мы не изобрели непотопляемого корабля, но мы изобрели непотопляемого политика”. Военный министр лорд Дерби пригрозил отставкой. В мемуарах Ллойд Джордж пишет, что враждебность к Черчиллю “распухла до размеров тягчайшего министерского кризиса”. Но лидер консерваторов Бонар Лоу посчитал момент в войне слишком грозным для внутренних противоречий и “замолчал” скандальную тему. Судьба снова была благосклонна, хотя для самого Черчилля было открытием узнать, сколь он непопулярен.