Уинстон Черчилль

Импульсивный Черчилль охарактеризовал призывы шахтеров к “прямым действиям”, к выдвижению политических условий как посягательство на основы парламентской демократии. Когда речь шла о конституционных основах, Черчилль держался твердо. Болдуин оказал ему медвежью услугу - поручил начать публикацию правительственной газеты (“Британская газета”). Хотя вышло всего лишь восемь номеров, они нанесли сильный удар по престижу Черчилля как реформатора социальной сферы. Именно тогда, читая статьи Черчилля, лорд Бивербрук заметил, что “Черчилль сделан из того теста, из которого лепят тиранов”. Все прогрессивные силы страны отвернулись от неудержимого в своем в своем красноречии министра, конституировавшего социальное зло и даже не претендовавшего на объективность. Черчилль писал страшные слова. Скажем, он выступал за эскортирование грузовиков с продовольствием солдатами, вооруженными заряженными винтовками с примкнутыми штыками. Сэр Джонс Андерсон посоветовал Черчиллю перестать публиковать чепуху. Счастьем для Черчилля было прекращение выхода “Британской газеты”. Но ущерб своей репутации он ощущал еще многие десятилетия.

Черчилль старался возродить национальную промышленность традиционными методами - уменьшая налоги и предоставляя государственные субсидии. Но это подрывало реформу местного самоуправления, проводимую Невиллем Чемберленом. Как министр финансов Черчилль оказался привязанным к монетарной системе управления экономики, традиционной для Англии со времен Питта Младшего, Пиля, Гладстона и Асквита. Но в мире 20-х годов прежняя система не давала прежних результатов.

Споры вызывало и финансирование военных программ. От Черчилля требовали средств на строительство пяти новых крейсеров, а министр считал это обременительным для финансового здоровья страны и поссорился с Адмиралтейством. Его старый друг, ставший первым морским лордом, адмирал Битти заявил, что Черчилль “помешался на экономике”. В конечном счете Черчилль проиграл “битву крейсеров”. Основываясь на правиле предвидения военной опасности на десять лет вперед (введенном Ллойд Джорджем в 1919 году), Черчилль во второй половине 20-х годов еще не видел никакой потенциальной угрозы на горизонте (правило десятилетней перспективы было отменено в 1932 году). Колебания британского правительства хорошо демонстрируют процесс строительства военно-морской базы в Сингапуре. Ее строительство было приостановлено лейбористами в 1924 году, возобновлено в 1925 году, снова остановлено лейбористами в 1929 году и возобновлено в 1933 году.

Большой задачей, вставшей перед Черчиллем, как министром финансов, было урегулирование вопроса о военных долгах. Европейские союзники были должны Соединенным Штатам более 10 млрд. долл. Из этой суммы английский долг составлял 4 млрд. долл. С другой стороны, восточные союзники были должны англичанам (в частности, Россия - 7 млрд. долл.). В 1920 г. английское правительство предложило всеобщее прощение военных долгов. 1 августа 1922 г. правительство Ллойд Джорджа объявило, что Великобритания больше не будет требовать взимания долгов со своих должников. В декабре 1922 г. британская делегация посетила Вашингтон, где она согласилась выплатить все военные долги Соединенным Штатам, если проценты по этим долгам будут уменьшены с 5 до 3,5%. Это означало, что Англия соглашается выплатить 35 миллионов фунтов стерлингов в течение 62 лет. Решение Лондона пойти на этот шаг означало, что англичане метались и не знали, где найти союзника. В общем и целом они хотели найти такового в лице Соединенных Штатов.

Черчиллю приходилось многократно объяснять прежнему должнику Англии (а ныне ее кредитору) - Соединенным Штатам, что его правительству, исходя из экономических реалий (и несмотря на данное обещание), будет трудно платить до тех пор, пока другие страны не начнут выплаты своих долгов англичанам. К примеру, 20 января 1925 года он писал жене Клементине о злосчастных процентах: “У меня были ожесточенные схватки с янки, и я их заставил отступать дюйм за дюймом. Мы дошли до вполне приемлемой цифры”. Но президент Кулидж не желал выслушивать сложных аргументов, он попросту спросил: “Они ведь взяли у нас в долг деньги, не так ли?” Споры о долгах создавали большое напряжение в англо-американских отношениях. Черчилль называл американцев “высокомерными, исконно враждебными в отношении нас и стремящимися к доминированию в мировой политике”.