Читаем Уинстон Черчилль полностью

В результате описанных перипетий и обсуждений срок начала операции был передвинут на 8 апреля. Это было неудачное и запоздалое решение. Во-первых, сама операция потеряла актуальность. Она должна была проводиться в зимнее время, когда замерзал Ботнический пролив, сейчас же в скором времени снабжение Германии рудой должно было возобновиться по летнему маршруту. Во-вторых, немцы первыми нанесли удар. 8 апреля они без сопротивления заняли Данию, а на следующий день высадились в Норвегии. «Нас обвели вокруг пальца», — возмущался Черчилль в беседе с Паундом 10-го числа. Как такое вообще стало возможным, чтобы суда противника смогли беспрепятственно войти в Северное море и достигнуть побережья Норвегии? Неужели британская разведка их не заметила? В том-то и дело, что заметила. Более того, вечером 7 апреля британский флот вышел на перехват, только направление было выбрано из расчета, что немецкий флот направится в Атлантику через северные проливы, а не в Скандинавию. Поэтому центральная часть Северного моря осталась неприкрытой, позволив немцам продолжить осуществление своего плана. Командующий Флотом метрополии исходил из необходимости защиты коммуникаций в Атлантике, рассматривая через призму этой задачи всю поступающую информацию. Черчилль также ошибся, увидев в передвижениях кригсмарине подготовку к решающему сражению на море, о котором он так грезил в прошлой войне и к которой мысленно готовился — в этой. Для захвата норвежских портов на британские суда были погружены соответствующие войска, однако вечером 7 апреля последовал приказ высадить их на берег и направить флотилию в море порожняком. Когда на заседании Военного кабинета на следующий день премьер-министр спросил, состоялся ли выход крейсеров для высадки войск в норвежских портах, Черчилль неожиданно сообщил о том, что все войска сошли на британский берег и крейсеры могут присоединиться к основным силам. Потрясенный этой информацией, премьер-министр воскликнул лишь «Ого!», после чего воцарилась тишина[298]

.

Норвежская операция стала первой серьезной пробой британских войск в противостоянии с вермахтом. Проба оказалась неудачной, продемонстрировав превосходство противника. Причем как это часто бывает в подобных ситуациях, основные изъяны были связаны не с недостатком храбрости, способностей и самоотверженности отдельных солдат и офицеров, а с проблемами в управлении. Перед самым началом операции по освобождению захваченного немцами Нарвика ответственный за военно-морскую часть операции адмирал Эдуард Эванс был переведен в состав дипмиссии. На его место был назначен адмирал флота лорд Корк. Решение оказалось неудачным: Корк был старше по званию командующего операцией генерал-майора Пирса Макэзи (1883–1956) и имел в своем послужном списке высокий пост командующего Флотом метрополии. Помимо неравенства Корк и Макэзи придерживались разных подходов решения поставленных задач. Нельзя сказать, что Макэзи избегал опасности — полученные в годы Первой мировой Военный крест и орден «За заслуги» служат убедительным подтверждением его храбрости. Но в отличие от своего авантюрно мыслящего коллеги он предпочитал методично готовить свои действия, минимизируя риски и максимально используя ограниченные возможности. Если Макэзи и Эванс встречались и обсуждали план совместной операции, то аналогичной беседы с Корком проведено не было. Более того, два командующих имели разные приказы, да еще выданные в разном формате. Если у Макэзи были четкие письменные предписания от начальника Имперского генерального штаба, «не предполагающие проведения высадки перед лицом сопротивления», то Корка инструктировали устно — сначала Паунд на заседании Военного координационного комитета, затем Черчилль — во время поездки на автомобиле от Адмиралтейства до Вестминстера, расстояние, составляющее всего 750 метров и преодолеваемое за несколько минут. В отличие от генерал-майора, который должен был действовать по обстоятельствам, у адмирала флота сложилось четкое представление, что «правительство Его Величества желает как можно быстрее выбить врага из Нарвика и что я должен действовать со всей быстротой для получения этого результата».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары