Читаем Уинстон Черчилль. Его эпоха, его преступления полностью

Мятежи против Народного фронта в армейских казармах в июле 1936 г. спровоцировали восстания рабочих в Мадриде, Барселоне, Сантандере и подавляющем большинстве других крупных городов Испании. Они сопровождались созданием автономных институтов: рабочих советов и крестьянских коллективов. Говоря прямо, эти шаги носили не только оборонительный характер. Это было заявление о намерениях, подкрепленное впечатляющей демонстрацией силы. Конфедерация анархистских профсоюзов в Барселоне (НКТ)[130] и соответствующая ей организация социалистов в Мадриде и на севере страны (ВСТ)

[131] осуществляли верховную власть рабочего класса на заводах, в населенных пунктах и в бригадах. В этих зонах у центрального правительства не было никакой власти. В течение короткого периода – девяти месяцев – в Испании существовало настоящее двоевластие, единственный пример подобного рода на Западе. В Economist
с надеждой писали: «События больше напоминают Париж 1848 и 1871 гг., чем Москву 1917 г.», благополучно закрывая глаза на то, что от 1871 г. путь вел прямо к Москве 1917-го. Это было прелюдией к народной революции. Отсюда и военный мятеж.

Черчилль смог заметить, что это не повторение Всеобщей стачки 1926 г. в Великобритании, а революция, за которой стояли промосковские социалисты и коммунисты, а в Каталунье[132] – антисталинские коммунисты и анархисты. Вместе с большинством европейских консерваторов, а также обоими фашистскими диктаторами Черчилль поддержал контрреволюцию, облаченную в военный мундир. В Москве Сталин был обеспокоен тем, что в Европе не было ни одной партии, которая бы контролировалась до такой степени, чтобы беспрекословно выполнять приказы Коминтерна. Его особенно тревожила Каталунья, где антисталинская ПОУМ

[133] (и ее влиятельные сторонники в советской военной разведке), как и анархисты, отказывалась соглашаться с линией Москвы. С его санкции среди левых, по сути, началась гражданская война. Другие, такие как Ян Берзин и его сеть агентов-интернационалистов, развернутая 4-м (разведывательным) Управлением Красной армии в Западной Европе, всеми силами стремились к победе в Испании. Они понимали, что это будет удар по фашизму, который, возможно, даже приведет к возрождению деморализованного рабочего класса в Советском Союзе.

Центральное правительство в Мадриде – такое же робкое и нерешительное, как и всегда, – согласилось тем не менее раздать оружие рабочим и гражданам, выступившим против мятежа. Теперь имелись все условия для революционного переворота, но партии рабочих были разобщены. Чего не скажешь о военных под руководством Франко. Так началась гражданская война. Как мы увидим далее, Германия и Италия играли важнейшую роль в снабжении Франко оружием и войсками и обеспечивали военную подготовку его солдат. Самым известным и самым позорным эпизодом этой поддержки стала бомбардировка нацистами баскского городка Герника. Великобритания и Франция призывали к невмешательству и придерживались этой политики на практике. Леон Блюм, премьер-министр от социалистов, стоявший во главе правительства Народного фронта во Франции, был слишком напуган, чтобы помочь своим товарищам в Испании. Для вооруженной борьбы на стороне республики формировались интернациональные бригады, включавшие в себя выходцев из многих стран.

Как замечает Хулиан Касанова, судьба Испании была особенной, но не столь уж отличной от судеб более чем половины из двадцати восьми парламентских или псевдопарламентских демократий Европы межвоенных лет, которые к началу 1939 г. уступили место диктаторским режимам. Однако имелось и одно большое отличие: в Стране Басков и Каталунье Испанская революция столкнулась с сепаратистскими тенденциями, которые еще больше усиливались в периоды диктатуры. Реализация демократических задач, касающихся национального самоопределения внутри страны и деколонизации Марокко, помогла бы изолировать и, возможно, разгромить Франко, несмотря на его поддержку со стороны Германии и Италии.

Победа Франко положила конец всем этим надеждам, когда железная диктатура принялась бросать за решетку, пытать и убивать своих противников в гражданской войне, включая ректоров и преподавателей университетов. Была возрождена практика сожжения книг – впервые со времен инквизиции, по приказу которой в XV в. массово сжигались мусульманские библиотеки в Гранаде. Среди книг, которые уничтожали на этот раз, помимо марксистских и социалистических текстов, были труды Вольтера, Руссо, Гёте, Флобера, Бальзака, Гюго, Достоевского, Фернандо де Рохаса и т. д. Помещения библиотек, где содержались «дурные книги», стали известны как «преисподние», и в ряде случаев они продолжали существовать вплоть до смерти Франко в 1975 г.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное