Уинстон Черчилль. Его эпоха, его преступления

Два месяца спустя, 2 октября 1936 г., Черчилль написал еще одну колонку для Evening Standard. На этот раз его мишенью стала казнь заложников в Мадриде, совершенная сторонниками республики[134]. Гражданские войны никогда не выглядят привлекательно. Все зависит от того, на чьей ты стороне. Мадридские казни вызвали вал критики в республиканском лагере, а газета El Socialista через день после выхода колонки Черчилля опубликовала мощную редакционную статью под заголовком «Моральные обязательства на войне», в которой говорилось: «Жизнь врага, который сдается в плен, неприкосновенна; никто из бойцов не может распоряжаться этой жизнью. Мятежники поступают иначе. Но это неважно. Это то, как должны поступать мы». Черчилль признавал, что банды Франко регулярно «расстреливают часть пленных, попавших к ним в руки», но при этом настаивал, что это несравнимо с тем, что он называл «пытками и дьявольскими бесчинствами в самой глубокой бездне человеческой деградации», которые совершались республиканцами. Поэтому, заключал он, «британское общественное мнение допустило бы ошибку как в фактах, так и в суждениях, оценивая обе стороны по одной шкале». Иными словами, Франко был лучше, чем республиканцы. Будучи ослеплен классовыми и имперскими предрассудками, Черчилль полностью принял сторону европейского фашизма в его борьбе со своими врагами с левого фланга.

Своего мнения о Франко он так и не изменил. С его личной точки зрения, испанский диктатор был другом на все времена, в отличие от Сталина и Красной армии, которые могли быть лишь временными союзниками. Что касалось Германии, Черчилль раньше большинства других лидеров тори осознал, что Гитлера невозможно умиротворить. Единственным выходом было перевооружение. Едва добившись этого, он ощутил удовлетворение. Он организовал отпор Германии, и ему повезло, когда Гитлер пощадил Британский экспедиционный корпус во Франции. Английские пропагандисты поспешили превратить поражение в победу. Но в рядах самой армии большинство солдат и офицеров прекрасно понимали, что они были в одном шаге от катастрофы.

8

Япония стремится к господству в Азии

Война проста, как монумент, как дзот,Здесь человеку отвечает зуммер,Флажок на карте – значит, послан взвод,

Малыш несет кувшин. План сей безумен –Чтоб человек был страхом поражен,Кто жаждет в семь, и в полдень пить захочет,Потерянный вдали от чад и жен,

В отличье от идей, он умирает к ночи.Но, смерть поправ, идеи непреложны,И тысяч рты – как бы одни уста –Отверсты тем, что ложно.И карты приведут в места,

Где Зло потешилось на славу, –Нанкин, Дахау.У. Х. ОДЕН. СОНЕТ XVI ИЗ ЦИКЛА «ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ» (1939)

Нападение Японии на Китай в июле 1937 г. запустило махину Второй мировой войны и сделало будущее столкновение с Соединенными Штатами и Великобританией практически неизбежным. К декабрю того же года японские войска захватили ряд важнейших портов и городов, включая Шанхай и Нанкин. Миллион китайских граждан оказались в оккупации.

Западные лидеры не смогли оценить реальное значение этого конфликта. Им он казался небольшим эпизодом, относительно безобидным расширением продолжающейся с сентября 1931 г. оккупации Японией Маньчжурии. Захват Маньчжурии прямо нарушал хартию Лиги Наций, но Черчилль был решительно против каких-либо ответных действий. Он рассматривал Японию как оплот порядка на Дальнем Востоке, который мог послужить сдерживанию советского экспансионизма в регионе и предотвратить распад Китая. 17 февраля 1933 г. он выступил с речью перед крайне правым Антисоциалистическим и антикоммунистическим союзом – сборищем чудаков и экстремистов: «Я не думаю, что Лига Наций поступила бы благоразумно, поссорившись с Японией… Полагаю, нам в Англии следует постараться чуть лучше понять позицию Японии – древнего государства с высочайшим чувством национальной чести и патриотизма»{104}.

Несколько недель спустя он еще раз сделал акцент на этом, сравнив японскую оккупацию Маньчжурии с британским правлением в Индии: «В интересах всего мира, чтобы на севере Китая воцарились закон и порядок». Международное право можно было безнаказанно попирать, покуда не возникала угроза британским экономическим интересам. Умиротворение? Вне всякого сомнения.