Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965

В середине октября Келли и Ходж присоединились к Черчиллю. Вскоре на юг Франции прибыл и неизменный корректор Чарльз Вуд. Его появление говорило о том, что работа над первым томом вошла в финальную стадию. Говорило это и о том, что начались проблемы. Дотошный и щепетильный Вуд не мог не выразить своего недовольства рядом моментов. «Из-за мистера Вуда у меня ощущение, что с финальной откорректированной рукописью первого тома может случиться настоящий водоворот, – негодовал Черчилль. – Этого водоворота можно было бы избежать, если бы Вуда здесь не было»²²⁰.

Черчилль решил оставить обсуждение проблемных вопросов до возвращения в Лондон. Следующие несколько месяцев были посвящены подготовке книги к изданию. Первый том, получивший название «Рождение Британии» и описывающий историю кельтской, римской, англосаксонской и нормандской Британии вплоть до правления последнего Плантагенета Ричарда III (1452–1485), был опубликован Cassell & Со. Ltd. в 340-ю годовщину смерти Уильяма Шекспира – 23 апреля 1956 года. Первый тираж составил сто тридцать тысяч экземпляров. В следующий месяц была сделана допечатка в двадцать тысяч экземпляров. Затем в течение девяти лет было сделано еще восемь допечаток общим тиражом больше шестидесяти трех тысяч экземпляров. Одновременно с британским изданием 23 апреля 1956 года Dodd, Mead &

Со. подготовило издание в США, которое выдержало восемь допечаток до 1962 года, а тираж составил почти триста тысяч экземпляров. Также «Рождение Британии» было опубликовано в Канаде McClelland & Stewart Ltd. и в элитной серии Chartwell Editions

издательством Educational Book Со. Ltd. В 1992 году коллекционное издание в серии Chartwell Editions будет переиздано Easton Press Inc.

Издатели считали, что наиболее подходящим временем публикации сочинения Черчилля был июль 1941 года. В 1956 году момент был упущен. По иронии истории, началась деколонизация, и отстаиваемые автором империалистические убеждения устарели. Более того, как замечает Виктор Феске, «сам мир, для которого создавалось это произведение, исчез»²²¹.

Несмотря на свое несвоевременное появление, книга была благожелательно встречена друзьями и коллегами автора. По мнению Дж. М. Тревельяна, придет время, когда люди перестанут читать «нас, профессиональных историков, но они продолжат читать» книги Черчилля. Особенно Тревельян отметил предисловие – этот «благородный образец» хорошего вкуса. Из отдельных эпизодов ему понравилось рассмотрение автором одиозной личности Ричарда III. «Про этого короля написано столько вздора», в то время как линия повествования Черчилля отличается последовательностью и четкостью²²².

Сам Черчилль не благоволил к Ричарду, считая его «злодеем»²²³, но на его примере он показал ненадежность исторических работ, зависящих от предрассудков времени, авторских амбиций, а порой и просто являющихся результатом политического заказа. В своем произведении он часто обращается к работе Томаса Мора (1478–1535) «История Ричарда III». Характеризуя это сочинение, он отмечает, что в его основу были положены факты, «предоставленные в распоряжение новой и уже значительно укрепившейся властью»^[150]

. При этом основной целью, которую преследовал Мор, было «не столько изложение фактов, сколько создание моралистической драмы» с представлением Ричарда III в качестве «воплощения зла», а Генриха Тюдора – «освободителя королевства, самого добра и света». Черчилль не без иронии смотрит на Мора, который, обращаясь к преувеличению и глумлению над объектом своего исследования, стремится угодить власти и написать в высшей степени политкорректное сочинение. «Мор приписывает Ричарду не только все возможные преступления, но и кое-какие невозможные, а также представляет его физическим чудовищем, сухоруким и кривым», – с ухмылкой замечает Черчилль, добавляя также, что едва династия Тюдоров «сошла со сцены, защитники Ричарда взялись за работу, которая не завершена до сих пор»²²⁴. После этого верь историкам.

Черчилль же, не только читавший и создававший, но также и писавший историю, продолжил свое начинание. Еще до публикации первого тома он активно занялся продолжением. В конце января 1956 года он сообщал Дикину с юга Франции, что «напряженно работает над третьим томом». Он хочет сделать главы о Мальборо «еще более интересными»²²⁵. В начале марта автор уже занялся последним томом, решив лично описать события, произошедшие с 1870 года. При этом он планировал опираться на собственный опыт, а также знания, полученные во время работы над двухтомной биографией отца²²⁶.