Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965

После рассмотрения отношения Черчилля к Орлеанской деве, которое стало темой для отдельной публикации, самое время завершить описание истории создания тетралогии и перейти к анализу этого труда, отметив как его несомненные достоинства, так и имеющиеся слабости. Начнем с последних.

Чем дальше продвигалась работа над книгой, тем больше становился перечень привлекаемых специалистов. Помимо Карсона, в августе 1955 года к проверке «Истории» подключился знаток правления Тюдоров историк Джоел Харстфилд (1911–1980). В апреле 1956 года в проекте принял участие известный кембриджский историк Джон Гарольд Пламб (1911–2001). Главы, посвященные Индии, проверял Арчибальд Патон Торнтон (1921–2004), впоследствии член Королевского общества Канады, а в начале своей карьеры лектор Университета Абердин. В октябре для проверки глав викторианского периода был приглашен молодой историк из Оксфорда Морис Шок (род. 1926) — позже он будет занимать посты вице-канцлера Университета Лестера и ректора колледжа Линкольна в Оксфорде. Своей супруге Черчилль писал, что мистер Шок, «очень милый молодой человек», «значительно помог мне с главами про Гладстона и Дизраэли»[247].

Черчиллю также помогала плеяда талантливых историков: профессор истории Университета Ливерпуль и президент Исторической ассоциации в 1973–1976 годах Алек Реджинальд Майерс (1912–1980), специалист по истории XVII столетия Дональд Хен-шоу Пеннингтон (1919–2007), Джон Стивен Уотсон (1916–1986), специалист по Викторианской эпохе Эйза Бриггс (1921–2016), американский историк, один из первых биографов Франклина Рузвельта Фрэнк Барт Фрайдл-младший (1916–1993), а также специалист по истории США Молдвин Аллен Джонс (1922–2007), будущий профессор в Университетском колледже Лондона. К написанию книги был привлечен и секретарь Черчилля Энтони Монтагю Браун, который написал главу про подъем Германии в XIX веке, удостоившуюся высокой оценки корректора Вуда[248]

.

Морис Эшли считает, что даже представленный перечень, несмотря на всю его солидность, является неполным[249]. Это подтверждают и современные исследователи, указывая, что Алан Ходж обращался к специалистам, имена которых не только не сохранились, но и большинство которых никогда не встречались с автором лично.

Результатом работы с анонимными авторами стало то, что их труд не был отмечен благодарностью. Не были отмечены также Эшли, Баллок, Броган и Торнтон. Подобное отношение не могло не породить недовольства. Неприятный осадок у некоторых служителей Клио остался и после того, как их рекомендации, советы и предложения не были учтены и приняты[250].

Активное обращение к экспертам связано с еще одной особенностью. В свое время — в 1931 году, когда в свет вышел последний, пятый, том монументального труда Джулиана Стаффорда Корбетта (1854–1922) и Генри Джона Ньюбсшта (1862–1938) «История Великой войны: военно-морские операции», — Черчилль в одной из своих статей того периода для Daily Telegraph

отметил, что эту книгу трудно отнести к «вдохновляющим произведениям». По его мнению, она «отталкивала не только большим количеством технических подробностей, но и тем фактом, что стала результатом совместной работы множества авторов». Текст прошел основательное согласование с ключевыми участниками описываемых событий, результатом чего стала «своеобразная официальная амальгама», не похожая ни на «четкое, бесстрашное повествование», ни на «честное и проработанное аналитическое исследование великих споров и обсуждений»[251].

Теперь Черчилль сам попал в ловушку коллективного труда. Сегодня трудно сказать, какие именно куски и в каком объеме написаны специалистами, а какие принадлежат автору. Не проясняет ситуацию и тот факт, что Алан Ходж, державший в своих руках все нити и отвечавший за общую координацию, уничтожил множество черновиков[252].

Из тех документов, которые сохранились, можно сделать вывод, что наибольшее внимание Черчилля в 1950-х годах было уделено периоду до 1714 года. Это те самые главы, в написании которых он принимал активное личное участие в конце 1930-х. Падение интереса к последующим периодам (за исключением наполеоновских войн и гражданского противостояния в США), растянувшимся почти на два тома, связано с вполне объективным фактором — возрастом автора. На девятом десятке непросто постигать новое и переделывать старое. Неслучайно, даже перерабатывая отдельные куски, Черчилль обращался к покрытым пеленой прошлого монографиям. К тому же труду Грина, который лежал на его кровати. Эта книга была ровесницей автора, и в 1950-е годы цитаты из нее уже нечасто встречались в трудах молодых историков.