В этом эпизоде мы уже видим не Черчилля-историка, а Черчилля-политика, прошедшего через ужасы мировой войны и боровшегося за обеспечение безопасности и одержание победы. В книге содержаться и другие фрагменты, в которых слышится голос экс-премьера. Например, «отмечая многочисленные недостатки и пороки, свойственные завоевателям, нужно особо выделить их неспособность объединяться». По мнению Черчилля, этот нюанс успешно использовал Альфред Великий, который «всегда рассчитывал на раскол среди захватчиков, и постепенно усиливающиеся внутри языческой армии противоречия оправдали его политику».
Если абстрагироваться от запутанных и неоднозначных вопросов внешней политики, то описанный подход с ожиданием раскола связан с игрой на противоречиях, составляющих основу системы сдержек и противовесов. В руках опытных управленцев игра на противоречиях становится довольно эффективным инструментом. «Монархам всегда удавалось ослабить политическое давление за счет стравливания чересчур могущественных подданных друг с другом», — констатирует Черчилль. Подобный прием имеет много вариантов практического применения, не исключая объединения с другими методами. На примере назначения своенравного и не поддающегося контролю Джеральда Фицджеральда, 8-го графа Килдэра (1456–1513) лордом-протектором Ирландии, Черчилль показывает совмещение этого подхода с принципом кооптации. Генрих VII, поясняет Черчилль, «оказался слишком мудр, чтобы формально применить закон в отношении столь влиятельного его нарушителя». Король объяснил свое неожиданное кадровое решение следующим образом: «Раз уж вся Ирландия не может управиться с графом Килдэром, пусть граф Килдэр управляет всей Ирландией». Одновременно с назначением Килдэра король возвысил Батлеров и Берков, создав тем самым ситуацию, когда «даже человек, подобный Килдэру, не мог справиться с вождями кланов». Столь хитроумное решение являлось, по словам Черчилля, «единственным средством для центрального правительства удержать власть»[311]
.Описанные выше решения подводят нас к другому важному пласту деятельности любого руководителя — управлению кадрами. В этой области есть неписаные правила, оттачиваемые на протяжении многих веков. Одно из них Черчилль показал на примере Генриха I: «Король следил за тем, чтобы по мере возможности ключевые позиции занимали его люди». Другие, на примере Тюдоров. Черчилль сообщает, что основатель династии Генрих VII обладал «удивительной прозорливостью в выборе людей». Ежедневно король, помимо решения насущных политических вопросов, уделял «особенное внимание лицам, которых следовало взять на службу, наградить, заключить в тюрьму…» Трепетное отношение к кадрам унаследовал и его сын. Генрих VIII решил «выбирать себе в советники по большей части людей самого низкого происхождения». Так, он возвысил сына бедного мясника ТомасаУолси (1473–1530), мелкого стряпчего Томаса Кромвеля (1485–1540), малоизвестного богослова Томаса Кранмера (1489–1556). «Как и его отец, — объясняет Черчилль, — он не доверял наследственной знати, предпочитая получать советы от людей, общественное положение которых было ниже его собственного». Елизавета I стала истинной дочерью своего отца и внучкой своего деда; среди прочего, ее «отличал дар отбирать людей для государственной службы»[312]
.Насколько бы успешным ни был выбор помощников, но одним формированием команды работа с кадрами не заканчивается. Любое принятое решение требует не только рассмотрения различных вариантов, выбора альтернатив и назначения ответственных, но и такого важного элемента, как контроль. Практическое применение контрольных мероприятий Черчилль показывает на примере инициируемой лорд-канцлером Робертом Барнеллом (1239–1292) полномасштабной государственной проверки. На места были отправлены уполномоченные, каждый из которых имел при себе анкету из сорока вопросов. Они должны были выяснить, «какие покушения предпринимались на права и владения короля, какие чиновники продажны или нерадивы, какие шерифы из корысти покрывают преступления, пренебрегают своими обязанностями и берут взятки»[313]
.