Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Упоминание о «пособии» не означает, что речь идет о каком-то своде готовых правил. К глубокому разочарованию тех, кто жаждет получения отполированных рецептов славы, богатства и успеха, Черчилль признавал, что в мире нет универсальной дорожной карты, указывающей путь к исполнению желаний. Впервые на опасность подобной иллюзии он указал еще в «Мировом кризисе». «Истина войны абсолютна, но принципы ее ведения нужно выводить в каждом из обстоятельств, которые всегда различны; следовательно, ни одно правило не является руководством к действию», — объяснял ОН[1285]. Аналогичной точки зрения он придерживался и в работе над биографией Мальборо: «Успех полководца определяется не следованием моделям или правилам. Успех определяется способностью к абсолютно новому восприятию ключевых фактов и основных сил, которые действуют в нынешней ситуации. Это повара используют рецепты для приготовления блюд, а доктора конкретные предписания для лечения болезней, но каждая военная операция уникальна»[1286].

И в первой, и во второй книге Черчилль говорил о войне. Но уникальна не только «каждая операция на войне» — уникальна и каждая ситуация в жизни. А как же настоятельные советы заслуживающих уважение мужей о необходимости изучения прошлого, о поиске «образца для подражания»? Как же рекомендации самого Черчилля, утверждавшего, что «чем больше смотришь назад, тем дальше видишь вперед»?[1287] Не противоречит ли он сам себе, то настаивая на изучении прошлого, то признавая невозможность использования готовых рецептов?

На самом деле нет. Во-первых, жизнь не линейна, и в ней не всегда «дважды два — четыре», иногда, указывал Черчилль, значение «может достигать значения пяти, а иногда и минус трех». Отсюда и так часто встречающиеся в жизни антимонии, когда противоречащие друг другу утверждения на самом деле оказываются верными. Не следует забывать и об «элементе неожиданности и непредсказуемости», который, собственно, и делает бытие таким интересным[1288]. Поэтому и история в чистом виде не повторяется. «В тех проблемах, что Всевышний ставит перед своими скромными слугами, едва ли какое-либо явление в точности повторяется дважды», — сформулирует Черчилль эту особенность несколько позже[1289]

.

Во-вторых, выявление закономерностей представляет собой гораздо более сложный процесс, чем представляется неискушенному неофиту. Даже являясь современником событий, трудно понять скрытые механизмы, противоречивые факторы, замысловатые причинноследственные связи, касающиеся того или иного эпизода. «Колёса фортуны» и те «вращаются с бесконечным капризом»[1290]. А когда случается принимать решение, то выбирать приходится из «равноценных альтернатив»[1291]. Что уж говорить о том, когда имеешь дело с прошлым и опираешься на отрывочные свидетельства и усеченные сведения.

На страницах «Мальборо» Черчилль не раз возвращался к этой теме, все время приходя к одному и тому же выводу: чтение книг неспособно сделать человека гениальным. Между тем только «гений и сверхъестественное начало в человеке способно разгадать загадку войны». Черчилль снова переходит на военную метафору, но его посыл очевиден. Мир слишком сложен, чтобы давать рекомендации. В любой победе важен не только отдельный маневр, решение, жест или действие, приведшие к ней, а совокупность целого набора факторов и обстоятельств. Поэтому так редко можно наблюдать исключительный успех[1292] и поэтому «заглядывать слишком далеко нерационально»[1293].

Но если история не может дать готовых ответов, если прошлое не повторяется, а его представление либо искажено, либо неполно, стоит ли погружаться в изучение минувших эпох, надеясь увидеть там выход из нынешних трудностей? Для Черчилля ответ был очевиден — без понимания прошлого нельзя понять настоящее. Только относиться к истории следует внимательно, избегая бездумного подражания. «Нет более прямого пути к провалу, чем имитация планов ушедших героев и применение их в новых обстоятельствах», — предупреждал он[1294]

.

В какой-то степени каждое следующее поколение находится в более выигрышном положении, чем предыдущее. «То, что было тайной для действующих лиц, становится очевидным для потомков», — объяснял Черчилль[1295]. Раскрытие ранее неизвестных фактов, установление ранее невидимых взаимосвязей, возможность собрать более полную картину и увидеть ситуацию в комплексе — все это позволяет извлечь опыт и осознать допущенные ошибки. Вместо поиска готовых ответов следует сосредоточиться на развитии собственного мышления и умении самостоятельно определять решения в зависимости от ситуации. И вдумчивое изучение истории в этом случае прекрасный помощник. «Изучение прошлого бесценно как средство для тренировки ума и пищи для размышлений, — подчеркивал Черчилль, — но оно бесполезно без способности избирательно оценивать заслуживающие особого внимания факты и их значение, связь и соотношение»[1296].