Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

В следующие несколько десятилетий после публикации «Мальборо» появится множество книг на тему стратегического планирования. Но Черчилль также внесет свою лепту в понимание этой сложной, неоднозначной, но наиважнейшей составляющей науки управления. Помимо того что установки должны меняться и соотноситься с новыми реалиями во внешней среде, он также показывает, что эффективное стратегическое планирование предполагает учет целой совокупности взаимозависимых и взаимовлияющих факторов. Вновь обращаясь к военной терминологии, Черчилль сообщает, что каждый план оценивается не только «исходя из собственных достоинств, но и с учетом взаимодействия с другими инициативами во всей совокупности разворачивающихся боевых действий»; настоящий стратег обязан видеть всю партию и спрашивать себя: лучший ли ход я делаю и можно ли его вообще осуществить[1309].

Вторая не менее фундаментальная составляющая управления связана с изменениями. Даже вступив в консервативную фазу, Черчилль по-прежнему придерживался стойкого убеждения, что если что-то в мире и является постоянным, то это непрерывность изменений. Изменения повсюду. То, к чему только вчера испытывали ненависть, сегодня становится обыденной рутиной; «политические противники заключают перемирия, предавая старых друзей и заводя новых»; «союзы распадаются вместе с исчезновением опасностей, которые вынудили их заключение»; «энтузиазм и успех сменяют недовольство и протест»[1310].

Последняя мысль особенно важна. Черчилль не раз возвращается к ней на страницах биографии, показывая, что у этого явления много граней. С одной стороны, «сосредоточение стольких нитей и ресурсов в руках одного человека вызвало резкую зависть со стороны гордых»[1311]

противников. С другой — каждое новое преодоление, успех и достижение способствуют не только решению старых проблем, но и со временем становятся причиной появления новых. Так было и с победами Мальборо: вместо спокойствия и прогресса они поощряли раздоры и жажду завоеваний в странах-союзниках — в самой Англии, в Нидерландах, Пруссии и Австрии. Да и в личном плане — военные триумфы полководца не укрепили его положение, а наоборот, привели к изоляции, к активному сплочению вокруг него завистников и врагов. Черчилль называет эту закономерность «мистическим законом»[1312]. В диалектике она известна как закон отрицания отрицания, а в науке управления станет одним из основных положений теории жизненного цикла организации.

Если же говорить об управлении изменениями, то, развивая свой тезис о причинно-следственной связи между успехом и протестом, Черчилль акцентирует внимание читателей на непреложной истине — любое изменение порождает ответную реакцию[1313]. Историческая литература богата подобными описаниями. Но Черчилль идет дальше многих авторов. Он делает меткое наблюдение, впоследствии подробно изученное специалистами в области организационной экологии профессорами Майклом Ханнаном (род. 1943) и Джоном Фрименом (1944–2008): каждый успех помимо своих положительных свойств имеет и негативную сторону, он снижает гибкость и повышает инерцию. В качестве примера Черчилль приводит французскую армию, которая по своему профессионализму на протяжении двух веков лидировала в Европе. Именно это превосходство, по мнению британца, и стало одной из основных причин ее невосприимчивости к последним техническим нововведениям[1314]

.

Третий пласт, отчасти связанный с вопросом управления изменениями, но по сути имеющий более универсальное значение, посвящен личности руководителей. Как правило, изменения инициируются теми, кто недавно занял свой пост. В этом случае происходит усиление ответной реакции. Подчиненных не устраивают как предложенные инновации, так и личность самого руководителя. Черчилль описал эту особенность на примере Вильгельма III, который не только сменил в результате государственного переворота Якова II, но и оказался иноземцем — прибыл из Нидерландов со своими представлениями, правилами и помощниками. Статхаудер тоже подлил масло в огонь. Он «никогда не любил Англию и не желал разбираться в ее внутренних делах»[1315]. В решении нависших над ним проблем ему «не хватало такта и беспристрастности». Его отличала «нелюбовь к новым подданным», а также «недопустимые протекции голландцам и несправедливость к английским командирам»[1316]. Англичане платили ему взаимностью, воспринимая его приход как «необходимое зло». В армии, в политических кругах и в народе стало накапливаться недовольство, не способствовавшее ни успеху реформ, ни процветанию страны. Результат взаимного недоверия — «упущение множества возможностей либо их неполная реализация»[1317].