Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Своими предложениями он поделился в письме от 3 октября, которое вместе с предварительным планом сценария отправил Корде из Афин. Далее яхта Rosaura последовала на восток в сторону Кипра, затем — к ливанскому побережью с остановкой 6 октября в Бейруте, откуда Черчилли продолжили путешествие по суше. Сначала они отправились осматривать достопримечательности Пальмиры, потом в Дамаск, а из него — в Назарет. Из Назарета они доехали до Иерусалима, где в отеле

King David присоединились к компании Уолтера Гиннеса.

В Иерусалиме за развлечение именитых гостей отвечал главный секретарь правительства Палестины Джон Хэзорн Холл (1894–1979). Основательно подготовившись к встрече, он организовал доставку из Каира старого бренди и множества бутылок шампанского. Обслуживающему Черчилля официанту он дал четкое указание следить за бокалом политика, чтобы тот всегда был наполнен. Сначала Черчилль был мрачен, замкнут и немногословен. Когда женщины оставили компанию, он пропустил несколько бокалов бренди и «заблистал». Холл стал провоцировать его, поднимая самые спорные политические темы и выдвигая дикие теории, но Черчилль разбивал их в пух и прах своим неиссякающим потоком красноречия. По словам Холла, Черчилль «сверкал до конца вечера». Когда встреча подошла к концу, Черчилль сказал Холлу: «Я знаю, что ты не веришь в то, что я сегодня говорил. Я догадался, дружище, что ты сделал»[1392]

.

Из Иерусалима чета Черчиллей отправилась на машине в Иерихон, затем на самолете в столицу Иордании Амман, а оттуда — в бывшую столицу Идумеи Петру, где они провели ночь. На следующий день они перелетели в единственный порт Иордании Акабу, пересекли Синайскую пустыню и приехали в Каир. В столице Египта Черчилли провели пару дней, оттуда отправились в Александрию, вновь сели на борт Rosaura и поплыли в Неаполь, далее — поездом до Парижа. Из Парижа — на самолете в Кройдон и уже из Кройдона добрались до родного Чартвелла.

Участие Черчилля в проекте Корды не осталось незамеченным. В конце октября 1934 года управляющий директор British National Films Джон Корфилд (1893–1953) предложил ему написать сценарий фильма о колониальном администраторе Сесиле Джоне Родсе (1853–1902). Однако активная работа над пока еще не оконченным сценарием о Георге V не позволила распылять силы[1393]

.

Четвертого ноября в Чартвелле состоялась встреча, на которой присутствовали хозяин поместья, его сын, журналист и драматург Эрик Зипман (1903–1970), а также романист, драматург и сценарист Лайош Биро (1880–1948). В ходе встречи были приняты следующие решения. Во-первых, сценарий должен представлять собой рассказ от имени Черчилля. При этом эпизоды с использованием голоса Черчилля должны быть сведены к минимуму — не больше двадцати минут на полуторачасовой фильм. С учетом принятого формата от Черчилля требовалось подготовить текст в восторженно-эпическом стиле. Во-вторых, принимая во внимание большое количество материала, нужно было отобрать «самые выдающиеся фрагменты» и как можно скорее вставить их в общую канву. В-третьих, особое внимание следовало уделить музыкальному сопровождению, которое должно «передавать основное настроение» и отличаться «величественной оркестровкой». В-четвертых, надо было разработать детальный план-график создания фильма, предусмотрев работу над наиболее важными и трудоемкими кусками в первую очередь[1394].

Немногие проекты реализуются без сучка без задоринки. То же случилось и с упомянутым фильмом. В конце ноября Черчилль получил информацию, что правительство Его Величества собирается запретить London Film Productions продолжать работу. На следующий день после празднования своего шестидесятилетнего юбилея Черчилль связался со старым коллегой, министром торговли Вальтером Ранкиманом (1870–1949), и озвучил ему свою озабоченность последними новостями. И студия, и сам Черчилль вложили значительные средства в создание будущего фильма. Кроме того, если правительство возжелало снять собственную официальную версию о правлении Георга V, следовало бы объявить об этом заранее. В сложившихся условиях, когда до торжественной даты осталось чуть более полгода, Черчилль считал вторжение государства в творческий процесс крайне нежелательным. С технической точки зрения на создание качественного фильма, посвященного правлению короля, практически не оставалось времени[1395].