Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965

Так и было. Температура холодной войны приближалась к абсолютному нулю. Советская ракета, с помощью которой был запущен Спутник, имела радиус действия 5 тысяч миль, вполне достаточно, чтобы долететь до Лондона. Но гораздо хуже было то, что, как продемонстрировали Советы при втором запуске месяц спустя, эти ракеты могли нести бомбовую нагрузку более 1000 фунтов, вес маленькой водородной бомбы, хотя при запуске второго спутника единственным грузом была собака по кличке Лайка, которую американские журналисты назвали Muttnik. Гарольд Николсон считал, что британцы больше беспокоятся о собаке, чем о возможных последствиях – людях в ракетах с ядерными бомбами, кружащими вокруг Земли в поисках мишеней. Действительно, члены Общества поощрения доброты к животным предложили собраться у советского посольства и провести две минуты молчания. Параноя на Западе достигла немыслимых размеров. New York Times опубликовала статью, в которой доктор Фред Л. Уиппл, директор Смитсоновской астрофизической обсерватории в Кембридже, штат Массачусетс, заявил, что «вполне вероятно, русская ракета уже на пути к Луне», где она взорвет водородную бомбу во время лунного затмения в конце недели в рамках празднования 40-й годовщины ленинской ноябрьской революции 1917 года. «Семерка» обладала низкой точностью, но это не имело принципиального значения, ведь разговор шел о водородной бомбе.

Несколько месяцев назад президент Эйзенхауэр поручил Хорасу Роуэну Гейтеру из фонда Форда создать комиссию для оценки американского ракетного потенциала. Через месяц после запуска Спутника рекомендации Гейтера попали в прессу: строить больше ракет, быстрее и строить убежища на случай ядерной атаки[2451]

.

Запущенный в небо Спутник ознаменовал начало ядерно-ракетного века, как предсказал Черчилль в своей последней большой речи в палате общин. Но сэр Уинстон Черчилль уже не был активным участником событий. В ответном письме Клементине он написал, что сам по себе Спутник его не беспокоит; он обеспокоен советскими научно-техническими успехами. «Мы должны продолжать бороться за существование, – написал он, – и рассчитывать на союз с Америкой».

Мировая пресса не интересовалась мнением Черчилля о спутнике Земли. К тому времени журналистов интересовали только сообщения о состоянии его здоровья. Черчилль всю жизнь старался воплотить образ, зародившийся в его дерзком воображении, что, как заметил Оскар Уайльд, помогало жить, а не существовать. Черчилль воплотил свою мечту в реальность: он стал придуманным им самим сэром Уинстоном Леонардом Спенсером Черчиллем, величайшим политиком ХХ века. Он боролся с чудовищем – Гитлером, не превращаясь в чудовище. Он убедил соотечественников во время своего последнего года в «номере 10» взяться за создание водородной бомбы, чтобы удерживать советских диктаторов за железным занавесом. Однако в 1958 году новые эпохи и новые поколения – ядерные, космические, битники, рок-н-ролл, телевидение – догнали и перегнали сэра Уинстона. Он уже не играл роли в истории, он стал зрителем.

12 сентября 1958 года Уинстон и Клементина праздновали свою 50-ю годовщину свадьбы на вилле La Capponcina. Клементина наконец стала благосклонно относиться к Максу, но терпеть не могла Ривьеру, особенно когда ее муж проигрывал в казино Монте-Карло. 22 сентября Черчилль с Клементиной отправились в круиз по Средиземному морю, в качестве гостей Аристотеля Онассиса на борту яхты «Кристина», 325 футов, 1850 тонн, переделанной из канадского фрегата – эсминец на языке американцев. Онассис, сказал Черчилль Колвиллу после первой встречи с корабельным магнатом в 1956 году, «выдающийся человек». Онассис думал так же о Черчилле. Сентябрьский круиз стал первым из восьми круизов, совершенных Черчиллем на борту яхты «Кристина» в ближайшие пять лет, в Эгейском море, в Средиземном море и в Вест-Индии в 1960 и 1961 годах, когда Онассис проложит курс от Карибов к Восточному побережью Соединенных Штатов, к Нью-Йорку, чтобы Черчилль мог еще раз посетить свою вторую страну[2452].