Уходящее время

В принципе, выразительный символический образ в искусстве много значит. Мне ли этого не знать. Вот, кстати… В воображении вдруг возник сюжет. На фоне чёрного, бездонного пространства – обворожительная девушка, а перед ней страшный, ощерившийся в подобии улыбки череп. А что, очень удачная может получиться композиция. Здесь всё построено на контрасте, когда рядом цветущая молодость и увядание, красота и смерть… В одном из ранних своих полотен я попытался описать своё отношение к тому, что происходило тогда в стране. Мерзкие, внушающие отвращение фигуры, воплощение человеческих пороков. А на переднем плане двое. Женщина со странной, чуть ли не «джокондовской» улыбкой, вот только выражает она не то, что Леонардо приписал Джоконде, а некое загадочное сочетание красоты и лицемерия. И словно бы приглашает, манит туда, в этот ужасный и безумный мир. А рядом с ней мужчина, судя по лицу, он в тягостном раздумье, вот уже и руку протянул к ней, но вроде бы ещё не знает, как бы не уверен, неизбежно ли всё это или есть ещё возможность повернуть назад. Вот так девица, которую прочат в жёны старику, раздумывает, глядя не него, а не сбежать ли… Картина так и называлась – «Обручение». Сейчас же, раздумывая над возникшим в голове сюжетом, я хотел найти связь между тем полотном, написанным несколько лет назад, и этой картиной, которая возникла перед моими глазами как живая. Да, да, именно так! То, состоявшееся в реальности обручение… Что было потом? А вот представьте, прошло время и родилась дочь, светлое, юное создание. Пусть будет счастлива! Ну а всё то, через что пришлось пройти её отцу, воплощено в этом отвратительном, мерзком черепе. Пусть ей повезёт! Наивная надежда? Может быть, сбыться не скоро суждено, но очень хочется…

Той ночью я и повстречал Лулу. Странная, признаться, была встреча – я, злой как чёрт, и голая девица в одном халатике. Вбежала в лифт, словно бы спасалась от кого-то… Впрочем, это могло быть и в другой раз, но в моей памяти один перформанс наложился на другой – никакими усилиями не отделить, словно бы прирос один к другому.

Теперь Лулу, то есть уже Катрин, далеко отсюда, в Голливуде – ей выпала удача исполнить роль Маргариты, той самой подруги Мастера из «закатного» романа. Я тоже к этой экранизации руку приложил, но только в качестве консультанта – мне ли не знать, с кого был написан образ Маргариты и какую «бомбу» Булгаков заложил в роман, заново переписав главу «Великий бал сатаны». Это было после судебного процесса 1938 года над его бывшими коллегами-врачами, обвинёнными в «умерщвлении» Максима Горького и Менжинского.

Ну а Катрин, не сомневаюсь, с этой ролью справится. Всё потому, что есть в её натуре что-то ведьминское – это проявляется в минуты гнева. Помню, приревновала меня к Эстер, я даже испугался, не столько за неё, как за себя – такая может ударить топором, если будет под рукой. Вот и Анна, похоже, из этой же породы. Со страхом думаю, что если до Катрин дойдут слухи о моём «альянсе» с Анной? Конечно, чему быть, того не миновать, но всё-таки хотелось бы обойтись без публичного скандала.

Глава 17. Очная ставка

Когда смотрю на Анну, все сомнения куда-то исчезают. Но стоит ей выйти за дверь, ну хотя бы в ванную, как громоздятся версии, только успевай отбрасывать то, что подсказывает мне «второе я». Ему везде мерещатся интриги, заговоры, словно бы я не дома нахожусь, а на задании в тылу врага. Нет, так нельзя! Надо бы с Анной объясниться, но ведь была попытка, и всё без толку. Во всяком случае, так и не смог себя в чём-то убедить, не сумел прийти к окончательному выводу.

Ну что ж, пойдём другим путём – попытаюсь устроить очную ставку Анне с Дубовицким. Для этого нужно пригласить Анну в тот клуб, где частенько бывает адвокат, а там посмотрим.

Однако моя идея выйти на люди вдвоём не получила одобрения.

– Чем плохо здесь, в гостинице? – недоумевала Анна. – По-моему, уютно.

– Похоже, ты меня стесняешься.

– Да нет! С чего ты взял? Я просто не понимаю, зачем…

– Мне будет приятно, если окажусь в одной компании с тобой на публике. Это же поднимет мой авторитет среди столичного бомонда.

– Ты шутишь?

– Допустим, что шучу…

Я ещё долго пытался её переубедить, и в итоге это удалось.

Итак, L-клуб, хотя такого не найдёшь на карте. Протекцию мне составил Даня, а то иначе моя затея завершилась бы, даже не начавшись – там фейс-контроль строже не придумаешь! Узнав у тамошней обслуги, что Дубовицкий заказал столик на следующий вечер, я попросил устроить так, чтобы мы с Анной оказались где-то рядом с ним. За это пришлось переплатить, но я надеялся, что дело того стоило.

И вот мы уже сидим за столиком, а Дубовицкого всё нет. Музыканты выдают некое подобие Hip-Hop, полуголые акробатки крутятся вокруг шеста. Признаюсь, я не любитель подобных развлечений, предпочёл бы какое-нибудь заведение, где можно послушать джазовую музыку. Но что поделаешь, если должен обретаться здесь?