Украденное имя (СИ)

Когда Инар пошёл в бой, Йаллер поначалу не понял: зачем? Войска не хватило бы? Всё не так страшно? Или - так, а он отвык за долгие века от таких войн? Он смотрел со скал вниз, в ущелье, где бились, кричали и умирали люди, и как будто провалился в прошлое, на миг захватило дух: да, похоже... на Ущелье Судьбы, где он когда-то встретился со Смертью. Где - он отчётливо произнёс это мысленно - где он, подлинный Саурон, был убит, а народ ха-азланна уцелел и был покорён. Люди не меняются, пришедшие следом должны делать выбор из тех же вещей, как и их далёкие предки... а есть ли вообще во всём этом смысл? Зачем было сотворять людей, если все должны проходить через одно и то же, и ничего не меняется?..

От внезапной боли Инара Йаллер вздрогнул - и чуть не рванулся туда, вниз, позабыв о том, что нужно скрываться. Воины окружили своего короля, было трудно смотреть... а к Инару, кроме дикой боли и подступившей смерти, вернулась свобода.

Йаллер мысленно охнул. Справился. Он справился. И - стало ясно, какой ценой... Йаллер, отчаянно ругаясь, помчался вниз, - зачем, зачем же он вообще надел кольцо, и - когда? До разговора с ним или после? Неужели он опоздал со своими предупреждениями? Или он уже пытался вернуть кольцо, - а было некому? Выбросить, потерять, - а следившие за каждым шагом люди самозванца услужливо и незаметно возвращали его обратно... отчего Инар понял, что из ловушки нет другого выхода?

Йаллер слышал, как далеко за спиной устремился в ту же сторону Раун. Рауна он чувствовал хорошо, его нельзя было не чувствовать, хотя он был слабее Инара. Йаллеру было не до него. Ластелас... отойди, ты не сумеешь, ты не знаешь, как... отойдите все, спасибо, что вывезли короля из боя, теперь... теперь - очередь целителя, возникшего из ниоткуда, но которого, похоже, все хорошо знали, хотя не могли вспомнить имя... Инар Тауна Однорукий. Король. Ты жив, и будешь жить и править ещё много лет.

***

Зачарованные северные леса принадлежали Йарвину, и он не мог не следить за чужими, - понимал, что это не очень-то честно, но слишком насторожило внезапное появление этих двоих с большим отрядом, тревожных, явно переживших большую беду и отчаянно прятавших её от окружающих. Они обосновались севернее, стали строить крепости, соседи-элиа сразу прибыли навестить, и Йаллеру стало внятно: всё это - по договорённости, и те элиа, кто жил на побережье, тоже в курсе этого внезапного бегства семьи южан и их соратников. Слишком долго была тишина...

В осенние ночи он подбирался поближе. Тёмной ночью тонка грань между материальным и нематериальным, между сном и явью... между жизнью и смертью, потому честная тихая смерть и приходит в самый глухой час. Он видел, как двое, отец и сын, беседуют за окном, - а глухие осенние бури швыряли в стекло опавшие чёрные листья. Сын, Исилдур, уже бывал здесь, - знал местность, - он выезжал на разведку... точнее, просто гонялся по равнинам, но тяготившие мысли могли только отойти на обочину, а не исчезнуть, в тёмные осенние ночи всё возвращалось вновь и вновь, и не было этому конца. Местные люди - те, кто жил тут и раньше - подсказали ему про чудаковатого волшебника, живущего с женой в глуши, и он появился у Могильных Курганов, не слишком надеясь на удачу. Йаллер чувствовал, что его ищут, размышлял и не торопился броситься на помощь. Пусть придёт. Сам.

Исилдур поначалу не решался забираться далеко, хотя сквозь прозрачные ветви простиравшегося в безбрежную даль облетевшего леса было видно, что нет здесь никого, кроме зверья. Йаллер следил за тем, как он раз за разом смелеет, - и однажды вышел к едва видной тропе, по которой обычно добирался до Базарного Перепутья. Человек был явно одарённым Силой - и его присутствие не почувствовать не мог. Йаллеру резко вспомнился погибший элиа, вместе с которым они увидели сотворение золотого кольца: человек был намного уверенней в себе. Йаллер наконец шагнул вперёд, - но Исилдур вдруг развернулся и быстрым шагом направился обратно. Йаллер с тревогой обернулся, попытался понять, что его спугнуло, потом обнаружил: стая. Голодная стая, встреча с которой не сулила ничего хорошего даже самому опытному воину.

Через день Йаллер выбрался к их крепости и незамеченным прошёл внутрь. Дневные заботы уже оставили людей, люди прятались от наступающего холода, а часовые на стенах обменивались знаками: всё спокойно. Он шёл по коридорам, прижимаясь к стене, когда кто-то проходил слишком близко, - чувствовал, куда идти: человек уже был знаком. Возле двери в покои остановился, вслушиваясь в чужую душу.

Человек спал, - задремал, сидя у стола, а отец не решился его будить. Серые сумерки заползали в комнату.

Йаллер глубоко вздохнул - и разрешил себе подсмотреть чужой сон.

Чужой сон был тревожным, - мелькали обрывки виденного днём, казалось, кто-то зовёт, слышались голоса... а затем как отодвинулась завеса: Исилдур увидел себя - далеко, в просторном светлом зале, где прямо, горько и неподкупно смотрели на него глаза Рауна Дагвиати.