Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время.

В России подобного не наблюдалось, напротив, неизменно подчёркивался дружеский и добрососедский характер взаимо­отношений двух стран.Однако и здесь просматривается иду­щая сверху (от господствующих ныне политических и идео­логических сил) тенденция рассматривать Украину как нечто совершенно постороннее, как сугубо «соседнее» простран­ство. В этом же ряду находятся и попытки, ущербные в исто­рическом и кощунственные в духовном и культурном смысле, начинать отсчёт русской (или, как больше нравится пред­ставителям этого идеологического направления, российской)истории, культуры и национальной идентичности из глухих уголков Новгородской земли, Северо-Восточной послемонгольской Руси, а то и вовсе из Золотой Орды и некоего «ев­разийского исторического пространства», в котором исчезают и растворяются не только русские, но и сама Россия.

Иными словами, если на Украине (среди адептов идеологии украинства и использующих её в своих целях государствен­ных чиновников) есть стремление отрезать от своей истории и идентичности Великую и Белую Русь, Россию и Русский мир вообще, то в России среди либерально-западнических (и весьма влиятельных в общественной жизни и власти) кру­гов имеется тенденция отказаться от киевской и западно-русской части своей истории и идентичности. И тем самым оторвать Россию от своих духовных и исторических корней. И потому как нельзя более актуально звучит в наши дни при­зыв Гоголя к единению и духовному братству.

История уже разводила Западную и Восточную Русь (как теперь Украину и Российскую Федерацию) по разным политическим и даже цивилизационным «квартирам». Но тогда, в средние века, народное сознание (и низов, и правя­щей элиты, и тогдашней интеллигенции), причём в обеих её частях, не захотело примириться с этим, казалось бы, свер­шившимся фактом. Не идёт оно на поводу у сиюминутной конъюнктуры и сейчас. Несмотря на то что место «Малорос­сии» (не говоря уже о «Южной Руси») теперь заняла «Укра­ина» — уже по определению и «национальности» более далёкая от России и русскости, чем они, и несмотря на все перипетии последних лет, эта земля и её народ всё равно рассматривались и рассматриваются русским сознанием как свои и родные. И такое отношение к ним, такой их образ в огромной степени стал возможным, в том числе, благодаря Николаю Васильевичу Гоголю, который, в свою очередь, уже сам стал символом и хранителем этого духовного единства.

Политическая ситуация переменчива. Никто не зна­ет, как будет выглядеть русско-украинское политическое и культурное пространство в будущем. Но пока люди в России и на Украине помнят Гоголя, читают его, слышат то, что он хотел донести до своих соотечественников — со­временников и потомков, это пространство будет единым. Русский мир будет жить, а образы России и Украины, рус­ских (великороссов) и украинцев (малороссов), при всех возможных нюансах, будут сохранять главное — отноше­ние друг к другу как к своим.

Москва, декабрь 2010—май 2011 г.

Приложение-послесловие

Заканчивается книга, дочитаны её последние страницы. Осталось сделать лишь последний штрих. Обычно в при­ложении помещают какие-нибудь документы или иные свидетельства, призванные дополнить сказанное выше и служить ему подтверждением. Но в данном случае при­ложению отводится и ещё одна роль. «Словом к читателю» открывалась эта книга, и логично будет тем же её и завер­шить. Только уже «словом» не автора, а её главного героя — самого Николая Васильевича Гоголя.

Конечно, лучший способ услышать то, что он хотел сказать, — это ещё раз перечитать его произведения, оку­нуться в поэзию гоголевского слова, воочию увидеть и Ма­лороссию, и Петербург, и запорожцев, и летящую птицей- тройкой Русь. А может, и обратиться к письмам Гоголя и через них взглянуть на него самого, на его время, на Рос­сию. Но одно Слово Гоголя можно и нужно привести пря­мо здесь и сейчас. Это — речь Тараса о Русской душе и Рус­ском товариществе, и заключительные строки повести, которые как бы продолжают и завершают великое Слово Гоголя, вложенное им в уста казацкого атамана [307].

Как будто про наши дни сказано оно. Про нашу жизнь, сирую и подлую оттого, что забыто ныне на Руси и свя­тое товарищество, и русское чувство. А ещё оно про то, как надо

жить, каким надобыть, чтобы жизнь стала другой.И потому Слово это нашему народу, в России и на Украине (и, конечно же, в Белоруссии) пребывающему, нужно сей­час, как ничто другое. Вот оно.

«.И когда всё было сделано как нужно, сказал (Тарас. — А. М.)речь козакам, не для того, чтобы ободрить и осве­жить их, — знал, что и без того крепки они духом, — а про­сто, самому хотелось высказать всё, что было на сердце.