Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время.

1836-й. Гоголь молод и полон сил, он на самом творческом взлёте. А Пуш­кину остаётся последний год его земной жизни. Всего год до того рокового выстрела, после которого его жизнь, по меткому определению не­которых литературоведов, превратилась в житие.

Увлечения молодости, «буйство глаз и половодье чувств», говоря есенинскими строками, остались в про­шлом, уступив место раз­мышлениям над вопросами, куда более серьёзными. Пуш­кин понял Россию и свой на­род, прочувствовал их путь. Он познал то, что многие его современники и потом­ки поймут позже, а может, и никогда. Он сдержан и за­думчив, и словно бы пред­чувствует свой уход.

«Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление рус­ского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет», — писал о нём Гоголь, имея в виду цельность и всепонимание его личности и таланта.

К сожалению, потом в чести всё больше оказывались не цельность, а рас­щепление, не единение, а разъединение. Потому идеал этот от нас так же далёк, как и во времена Гоголя. Впрочем, до отмерянного Николаем Васильевичем срока ещё остаётся почти четверть века. Кто знает, может, новое поколение даст людей честных и чистых душой, понимающих весь мир, и в то же время глубоко и искрен­не русских, которые преодолеют тлен запустения, перестанут относиться к Родине как к «этой стране» и отмоют её от зловонной гнили последних подлых десятиле­тий. И сбудется гоголевское пророчество-пожелание. Хотелось бы верить...

Гетман Богдан Хмельницкий. Гравёр В. Гондиус, 1651

Богдан Хмельницкий и Иван Мазепа. Два малороссийских гетмана, две исто­рические фигуры, в массовом сознании ставшие олицетворением не только про­тивоположного геополитического выбо­ра, но и совершенно разных морально-­нравственных качеств, понимания народных интересов и ответственности перед историей и своей землёй.

Их образы активно осмысливались русским (и малорусским) сознанием уже с рубежа XVШ-XIX веков. В отношении Хмельницкого это осмысление началось чуть раньше: к нему подталкивала сама жизнь. Надо было оценить события се­редины XVII века и понять значение воссоединения Малой Руси с Русью Великой для дальнейших судеб как малороссов, так и России в целом. В отношении же Мазепы оно началось чуть позже. И по­будительными причинами во многом послужили родившийся на Западе «ма­зепинский миф», а также размышления над эпохой и фигурой Петра I.

Иван Мазепа. Гравёр М. Бернингротг, 1706. Наиболее достоверное изображение гетмана

А вот и два символа — наглядных свидетельства разного отношения к прошлому, настоящему и будущему. Оба гетмана уже давно стали символи­ческими фигурами. Хмельницкий по­читаем теми людьми, кто является сто­ронником культурного, национального и политического единства Русской зем­ли, и просто всеми, кто понимает зна­чение сделанного им выбора для сохра­нения малороссов как самостоятельной исторической личности.

ставший одним из символов этого города. Открыт к юбилею 900-летия Крещения Руси 11 июля 1888 года. Скуль­птор М. О. Микешин(автор выдающегося Памятника Тысячелетию России в Новго­роде, 1862 г.). В металле фигуру отлили П. Велионскийи А. Обер,автор постамента — В. Н. Николаев.

Знаменитый памятник Б. Хмельницкому в Киеве,

Создание памятника началось ещё в 1860 году, но по ряду причин затягива­лось. По задумке Микешина, памятник должен был стать ярким символом единства Русского народа, (который олицетворяли фигуры малорусса, карпаторусса, великорусса и белорусса, слушающих кобзаря), и его торжества над инонациональными и иноверными недругами малороссиян, которых конь Хмельницкого сбрасывал вниз со скалы.

Однако власти от такой символичной композиции отказались. Помимо нежела­ния лишний раз задеть поляков и евреев (которые угадывались в числе тех самых недругов), сыграло свою роль и следующее обстоятельство. В конце XIX века идея общерусского единства и её публичное выражение уже наталкивались на сопротив­ление (пока что скрытое) со стороны либеральных и левых кругов, их союзников- протеже украинофилов, и даже части государственной бюрократии, прислушивав­шейся к такому «общественному мнению».

В итоге ограничились фигурой самого Хмельницкого и надписями: «Хотим под царя восточного, православного» и «Богдану Хмельницкому единая неделимая Россия» (при большевиках демонтированы). Но даже в таком виде памятник напо­минает о пророссийском и общерусском выборе, сделанном малорусским народом в середине XVII века.