Улица Москвина, 6

Известно, что Осип Иванович работал с архитекторами К. Росси, М. Казаковым, А. Элькинским, Ф. Шестаковым, И. Матвеевым, инженером А. Бетанкуром, скульптором И. Витали. По делам службы он общался с будущим декабристом В. Штейнгелем. Бове строил для Нарышкиных, князей Долгоруковых, Гагарина, Львова, Юсупова и других вельмож. Его современниками были Д. Давыдов, А. Пушкин, Е. Баратынский, Н. Карамзин, декабристы. Возможно, кого-то из них Бове встречал на приемах, с кем-то был знаком или дружен. Увы, пока не найдены личные письма и дневники (если они были) архитектора. Кое-какие сведения о нем мы находим в воспоминаниях современников. Но этого явно мало для создания достоверного образа Бове-человека.

Долгое время мы даже не знали, как выглядел архитектор. Но вот, наконец, удача! Несколько лет назад сотрудники Музея А. С. Пушкина установили, что они стали обладателями акварельного портрета О. И. Бове. Его передала в музей представительница потомков архитектора художница Екатерина Валериановна Дояни. У нее портрет хранился полвека, а до этого он висел в кабинете правнука Бове - В. Ф. Мейена в его подмосковном имении Назарово.

Достоверность портрета была подтверждена праправнучкой зодчего Е. П. Васильчиковой и праправнуком О. В. Чижовым. Сличение портрета Осипа Ивановича с портретами его сыновей и внуков не вызывает сомнений - да, это портрет О. И. Бове.

Архитектор изображен в спокойной позе, молодым и полным сил. Открытый лоб, брови вразлет, небольшой рот, приятное и умное лицо. Портрет писан неизвестным автором, очевидно, в 20-е годы XIX столетия.

О. И. Бове прожил короткую жизнь, наполненную трудом, всю без остатка отданную людям и его горячо любимой Москве. Скончался он 16 июня 1834 года от горячки. Его похоронили на считавшемся самым аристократическим кладбище Донского монастыря. Сегодня ансамбль монастыря является филиалом Государственного научно-исследовательского музея архитектуры имени А. В. Щусева.

На полированном граните алеют свежие тюльпаны. Естественно, что цветы на могилах 100- и 200-летней давности большая редкость. И эти красные тюльпаны говорят о многом. Они воспринимаются как дань памяти и уважения благодарных потомков.

ВО ГЛАВЕ ТАЙНОГО ОБЩЕСТВА

Супруги Бове в отдельные годы сдавали свой дом. В 1827 - 1830 годах у них жил «по найму» один из создателей ранней преддекабристской организации «Орден русских рыцарей» граф, генерал-майор Матвей Александрович Дмитриев-Мамонов.

Жить ему надлежало в Москве. С 1823 года, то есть со времени первого его ареста, Мамонов переменил несколько квартир. Известно, что к нему никого, кроме прислуги, врача, тайных агентов и опекунов, не допускали. Надо полагать, что ежедневное созерцание этих лиц особого удовольствия не представляло, а сестру - первую свою опекуншу, он просто терпеть не мог. Матвей Александрович тяготился одиночеством, нарастали раздражение и злость. Не имея возможности выразить протест, он беспрестанно требует от опекунов перемены жилья, жалуясь то на одно, то на другое. В собственном доме у Покровских казарм - шумно, в доме деда на Тверской - тесно. Ведутся переговоры о покупке дома Головина, и снова что-то не то.

В доме О. И. Бове Дмитриев-Мамонов оказался не случайно. Очевидно, этому способствовал один из опекунов - А. Я. Булгаков. С Осипом Ивановичем он был знаком давно, еще с первых послевоенных лет, когда Александр Яковлевич Булгаков служил при главнокомандующем Москвы графе Ф. В. Ростопчине. Служебные обязанности постоянно сводили этих людей. Вероятно, Булгаков бывал в доме архитектора и попросил его уступить на время особняк своему подопечному.

О. И. Бове согласился, и 14 сентября 1827 года был подписан контракт о найме опекунами графа М. А. Дмитриева-Мамонова трехэтажного дома с мезонином у госпожи Авдотьи Семеновны Бове за 6 тысяч рублей ассигнациями. Дом нанимался вместе с садом и всеми строениями: кухней, баней, погребами, конюшней, каретными сараями сроком на один год (позднее контракт будет продлен). Наниматели обязывались во время жительства графа поддерживать в доме чистоту, не портить вещей в нем и беречь хозяйство от огня. «А будь от неосторожности графа или от живущих при нем людей его, чего Боже сохрани, случится пожар и оный нанимаемый дом со всем строением или токмо часть дома или какая принадлежность сгорит» [1], то опекуны должны построить такой же дом или возместить убытки. Дом оценивался в то время в 115 тысяч рублей.

[1 ЦГИА г. Москвы, ф. 14, оп. 7, д. 6202, л. 30 - 31, № 292.]

Супруги Бове, надо думать, легко согласились сдать свой дом: ощущалась нужда в деньгах, к тому же графиня Анна Алексеевна Орлова пригласила пожить в ее доме в Нескучном. Архитектору надлежало выполнить кое-какие работы для графини. Предложение оказалось весьма кстати, так как рядом с ее усадьбой вскоре должно было начаться строительство 1-й Градской больницы.