Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки

Отделку дома М.Ф. Руадзе окончательно завершили к концу декабря 1865 г., о чем в своем заявлении в правление Санкт-Петербургского городского кредитного общества заявила домовладелица, а архитектор Климов, в очередной раз осмотревший строения 11 февраля 1866 г., констатировал окончание всех работ, и особенно отметил, что «произведены разные капитальные постройки и из маломерных сделана большая зала с новыми лепными потолками и карнизами, тоже устроен водопровод и газовое освещение»[573].

Новую информацию о доходах дома мы находим в «Ведомости о доходах с дома» за 29 февраля 1868 г. В каменном четырехэтажном дворовом флигеле размещалась типография, а в лицевом доме 11-комнатную квартиру арендовало Собрание художников (о нем речь пойдет далее). Сама домовладелица, ее муж Григорий Иванович и сын Иван Григорьевич Руадзе, проживали в собственном доме. С момента завершения отделочных работ в зале для собраний в нем регулярно проходили благотворительные концерты, праздники и танцевальные вечера.

Неслучайно во вновь отделанном доме Руадзе в 1867–1868 гг. проживал А.Г. Рубинштейн. Это его первый адрес в Троицком переулке, хотя более известен второй адрес композитора в доме № 38, где и установлена мемориальная доска выдающемуся музыканту. С домом же № 13 связан первый период его руководства, созданной им, Петербургской консерватории[574].

Однако 6 ноября 1869 г. Мария Федоровна Руадзе продала свой дом порховской мещанке Марфе Никифоровне Зайцевой, о чем свидетельствует удостоверение Санкт-Петербургского городского кредитного общества, выданное ей 11 августа 1870 г.[575]

При новой домовладелице на заднем дворе вместо сломанных каменных служб построили каменную конюшню, «к каменному корпусу для удобства бального зала и столовой сделана каменная пристройка в 2 этажа и произведены внутренние капитальные переделки, каменные пристройки были сделаны и к каменному флигелю, что слева во дворе, наконец, на задней линии двора возведен новый флигель в 4 этажа»[576]

.

Из доверенности, выданной М.Н Зайцевой коллежскому асессору П.Н. Харькову, мы узнаем, что она была неграмотной девицей, и ведение дел поручила своему доверителю, а «жительство имела в Петербургской части по Большой Николаевской улице в доме этого самого Харькова», в скором времени после приобретения дома Марфа Никифоровна вышла замуж за губернского секретаря Николая Степановича Тютчева и далее в документах именовалась уже его женой[577]. В «Ведомости о доходах с дома» М.Н. Зайцевой от 5 августа 1870 г. названы жильцы и арендаторы за тот же период: «Клуб Санкт-Петербургских художников, статс-секретарь Кавказского комитета Николай Гулькевич, действительный статский советник Сущев, магазин под Детскую книжную библиотеку, винный погреб крестьянина Бояринова, г-н Кириевский, контора Газогара, художник Серебряков, Кавказский комитет; всего 17 квартир»[578].

Семнадцатого декабря 1873 г. размеренную жизнь жильцов дома нарушил пожар, ущерб от которого составил 3418 руб., сумма по тем временам немалая[579].

В духовном завещании от 23 октября 1873 г. Марфа Никифоровна завещала каменный дом в полную собственность своим детям: сыновьям Дмитрию, Василию и Нилу и дочерям Надежде, Елизавете и Марии. По достижении ими совершеннолетия или при замужестве одной из дочерей дом должен был быть продан, и деньги от продажи отданы каждому в равных долях. Душеприказчиками для исполнения этого завещания Марфа Никифоровна назначила порховских помощников своего супруга губернского секретаря Николая Степановича Тютчева и надворного советника Петра Николаевича Харькова. Умерла Марфа Тютчева 17 января 1874 г. Указом Его Императорского Величества опекуном несовершеннолетних девиц был назначен вдовец надворный советник П.Н. Тютчев[580]. Однако очень скоро обнаружилось, что духовное завещание умершей было недействительно, «чем обнаружились действия П.Н. Тютчева против интересов несовершеннолетних опекаемых», вследствие чего «от опекунского завещания он был уволен»[581]

.

В архивном деле хранится вводный лист от 13 сентября 1874 г. на перевод имущества М.Н. Зайцевой на имя ее незаконнорожденных детей Дмитрия, Василия, Нила, Надежды, Елизаветы и Марии, доверенность на управление домом дана надворному советнику П.Н. Харькову[582].

Восьмого марта 1875 г. в доме произошел еще один большой пожар, убыток от которого составил 4275 руб.[583]

В актах от последующего осмотра дома указывалось, что никаких изменений в нем не произошло, все сооружения находятся в хорошем состоянии и регулярно ремонтируются[584].

Правление Санкт-Петербургского городского кредитного общества 13 октября 1877 г. оценило дом вместе с землей в крупную сумму 407 373 руб. серебром, в соответствии с завещанием М.Н. Тютчевой ее дом продали, и 16 марта 1878 г. имущество наследников перешло во владение коллежского советника Евгения Осиповича Габриловича по акту купчей крепости[585].