Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки

Как отмечает Т.С. Позднякова: «Слабый поэт, эпигон символистов, Дмитрий Цензор, которого критика как-то назвала „сладко-лиричным“, был очень плодовит и поэзию любил горячо. А. Блок в рецензии на одну из его книг написал: „Дмитрий Цензор — создание петербургской богемы. <…> Он чист душой, и главное, что временами он поет, как птица, хотя и хуже птицы, видно, что ему поется, что он не заставляет себя петь“.

Стихи Гумилева Дмитрий Цензор опубликовал вместе со „старым“, 1914 года, стихотворением Ахматовой „Тяжела ты, любовная память…“ в „Альманахе“ стихов, изданных в Петрограде. <…> „Альманах“ вышел в начале июня 1915 года под маркой, как писал в одном из своих мемуарных очерков Георгий Иванов, „загадочного издательства «Цевница»“. Тут же были помещены стихи А. Блока, Г. Иванова, М. Кузмина, О. Мандельштама, Ф. Сологуба. А между ними беспомощные строки самого Д. Цензора.

Человек со странной для поэта фамилией — Цензор имел непосредственное отношение к нескольким изданиям Серебряного века. В еженедельном журнале „Златовет“ он числился заведующим литературно-художественным отделом. Журнал объявлял своей задачей освещение „литературы, художества, театра, сатиры“, однако вкус его был невысок. Правда, хоть и нечасто, но попадались там и яркие публикации. Например, в № 3 за 1914 год были напечатаны стихи Н. Гумилева „Мое прекрасное убежище…“.

Возможно, именно о гонораре за это стихотворение и пишет в той записке Ахматова. Гумилев был на фронте, так что гонорар за него могла получить его жена. Впоследствии еще не раз судьба сводила Ахматову и Цензора: в подвале „Бродячей собаки“, на вечере „Кружка Случевского“ у поэта Н.Н. Вентиеля, на заседании „Цеха поэтов“. <…>

…8 августа 1921 года были похороны Александра Блока. Сохранилась запись Ахматовой: „Хоронил его весь город, весь тогдашний Петербург или, вернее, все то, что от него осталось“. Д. Цензор был одним из тех, кто нес гроб Александра Блока на Смоленское кладбище… Затем жизнь далеко развела Анну Ахматову и Дмитрия Цензора.

С осени 1921 года и началось активное сотрудничество Ахматовой с Алянским. Тот же четвертый номер „Записок мечтателя“ сообщал, что журнал издается при участии А. Блока, А. Белого, А. Ремизова, Вяч. Иванова, В. Мейерхольда, В. Зоргенфрея, О. Форш и А. Ахматовой. Следующий, пятый, номер анонсировал выпуск ахматовских книг: „У самого моря“, „Четки“ и „Белую стаю“.

В годы этого сотрудничества А. Ахматова не раз встречалась с издателем „Алконоста“, в том числе и в Толстовском доме»[674].

Как пишет Т.С. Позднякова: «К 1930-м — 1940-м годам относится роман Анны Ахматовой с Владимиром Георгиевичем Гаршиным, многие годы жизни которого связаны с Толстовским домом. Ученый-патологоанатом В.Г. Гаршин был не чужд литературе: известный русский писатель Всеволод Михайлович Гаршин приходился ему дядей, да и сам он писал стихи. Неровные. Сам к ним серьезно не относился. Но на странице книги Ю. Германа „Дело, которому ты служишь“ сохранилось стихотворное послание Гаршина „Другу-прозектору“:

Милый Вальтер, я только прозектор,Духовник уходящих теней,А стихи — это узенький сектор

В диаграмме часов и дней.Но когда оборвутся все нитиИ я лягу на мраморный стол,Будьте бережны, не уроните

Мое сердце на каменный пол.

В.Г. Гаршин поселился с женой в Толстовском доме в 1927 году, в 459-й коммунальной квартире у них были три небольшие комнаты.

Жили Гаршины более чем скромно — хотя профессор Гаршин зарабатывал прилично, бо́льшую часть зарплаты тратил он на свои коллекции: был страстным собирателем произведений искусства и нумизматом. Татьяна Владимировна принимала все это кротко, была мужу исключительно предана. Сама она не работала, занималась домашним хозяйством и по договору с какой-то артелью расписывала по эмали брошки. Кроме того, помогала Гаршину: изготавливала демонстрационные плакаты, перерисовывала в увеличенном виде микрофотографии. Многие годы она тяжело болела.

Личные отношения Ахматовой и Гаршина завязались в феврале 1937 года, когда Ахматова лежала в Куйбышевской (Мариинской) больнице на обследовании по поводу щитовидной железы. Лечил ее профессор-эндокринолог В.Г. Баранов. Он ли способствовал сближению Ахматовой со своим коллегой Гаршиным или Гаршин устроил ей консультацию с Барановым — теперь сказать сложно, но именно с этого времени отношения Ахматовой и Гаршина стали развиваться напряженно и интенсивно.