Умеющая слушать

Они перешли в гостиную. Тот же мягкий свет, то же ощущение простора, и постоянства, и неестественной, как в кошмаре, медлительности. Анна молча опустилась на стул.

– Фрёкен Эмелин, – быстро сказала Катри, – вы слишком радушны, я этого не заслуживаю.

Без всякой причины ей вдруг захотелось поскорее уйти из «Кролика»; она выложила перед Анной письма и коротко сообщила, что надо подписать платежные документы. Водрузив на нос очки, Анна просмотрела бумаги.

– Все уже заверено, как я вижу. Но кем же это? Странная какая фамилия! Может, у нас в деревне иностранец объявился?

– Нет, это я придумала. А что, оригинальная фамилия, правда?

– Не понимаю, – сказала Анна. – Ведь так не делают.

– Я подписала, чтоб не тратить зря время.

– Но здесь несколько бланков, и везде то же самое диковинное имя, причем подписи совершенно одинаковые.

Катри усмехнулась, быстрая жутковатая улыбка сверкнула, как неоновая вспышка, и тотчас погасла.

– Я, фрёкен Эмелин, большая мастерица по части подписей. Люди ходят ко мне со всякими бумагами и иногда предпочитают, чтобы я подмахнула вместо них. Забавы ради могу и вашу подпись изобразить.

И Катри Клинг в точности повторила Аннин автограф, который получила в подарок прошлый раз.

– Невероятно, – сказала Анна. – Ловко-то как! Вы и рисовать умеете?

– Вряд ли. Я не пробовала.

Ветер крепчал. Снег бился в окна с тем яростным шорохом, который уже давно стоял в ушах у жителей деревни, вьюга налетала шквалами, а в промежутках наступала тишина.

– Мне пора, – сказала Катри.

Отворив кухонную дверь, Анна увидела пса, шерсть его была вся в снегу, из открытой пасти валил морозный пар. Анна вскрикнула и чуть было не захлопнула дверь.

– Не надо бояться, – сказала Катри. – Собака прекрасно воспитана.

– Слишком уж громадная! И пасть открыла…

– Не надо бояться. Это обыкновенная овчарка.

Женщина и собака зашагали вниз по косогору, та и другая в одинаковых серых мехах. Анна проводила их взглядом. Она еще дрожала от испуга, но к возбуждению уже примешивалась малая толика напряженного любопытства, а думала она вот о чем: ох эта Катри Клинг, отчаянная голова. Не как другие. Кого же она мне напоминает, особенно когда улыбается… Нет, не теперешних Анниных знакомых и не давних друзей-приятелей, нет, какую-то картинку, из книжки. И вдруг Анна тихонько рассмеялась – Катри в своей меховой шапке была вылитый Серый Волк.

* * *

Почти каждый год выходила книжка с рисунками Анны Эмелин, очень маленькая книжечка для очень маленьких детей. Текст сочиняли в издательстве. И вот теперь оттуда прислали расчетный документ, а заодно несколько прошлогодних рецензий: дескать, извините великодушно, они у нас, к сожалению, едва не затерялись. Анна развернула вырезку и надела очки.

«Эмелин вновь удивляет нас своим безыскусным, чуть ли не любовным отношением к тому крохотному мирку, который принадлежит ей одной, – к земле в лесу. Любая скрупулезно выписанная подробность узнаваема и все-таки наполняет нас изумлением; Анна Эмелин учит видеть, учит по-настоящему зорко наблюдать. Текст – это скорее комментарий, адресованный детям, которые только-только вступили в читающий возраст, и от книжки к книжке не слишком разнообразный. Зато акварели у Эмелин всякий раз новые. Избрав себе нехитрую, но весьма удачную „лягушачью“ перспективу, она ухватила самую суть леса, его безмолвие и сумрак, перед нами лес нехоженый, первозданный. Лишь совсем маленькие рискнут пройти по этим мхам. С кроликами или без оных – мы убеждены, что все дети…»

Когда рецензент добирался до кроликов, Анна всегда бросала читать. На второй вырезке был еще и рисунок, старый, набивший оскомину, как им только не надоест его мусолить. Даже не карикатура, а так, беззлобный шарж, но за работой художник думал больше о кролике, чем о ней, и с недюжинным старанием изобразил передние зубы, широкие, длинные и чуть редковатые, и вся она казалась беленькой, пушистой и, в общем, не от мира сего. Не глупи, сказала себе Анна, в газете не всякого рисуют. Только бы в другой раз вспомнить, что нельзя показывать зубы, а голову надо поднять повыше. И зачем это они вечно велят всем улыбаться…

«Практичные, с моющейся обложкой, книжицы Анны Эмелин неизменно встречают теплый прием и переведены на многие языки. В этом году читатель узнает главным образом о сборе черники и брусники. Но, отдавая должное убедительности и мастерству в изображении северного леса, мы с недоумением глядим на этих, откровенно говоря, стереотипных кроликов…»

– Н-да, – тихонько пробормотала Анна. – Пожалуй, в конце концов, не так уж все и легко, с какого боку ни посмотри…

Ребячьи письма подождут до лучших времен. Надежно укрытая в стенах своей комнаты, Анна закуталась в одеяло, зажгла лампу в меркнущем свете дня и открыла книгу на заложенной странице. Читая об африканских приключениях Джимми, она, как и надеялась, мало-помалу отдохнула душой.

7