Умереть – это не страшно

Что сказать на все это? Нечего сказать. Алиса получила то, что заслужила. И этим все сказано. Конечно, я не понеслась бы из Москвы вызволять ее из милиции, решив: что ни делается — все к лучшему. Алису напугают хоть раз по-настоящему, что она вполне может оказаться в местах не столь отдаленных или даже отдаленных, если не изменит свою жизнь коренным образом. Вдруг хоть страх тюрьмы возымеет должное действие, а то мои добрые посылы, обращенные к дочери при наших беседах, разбиваются о стену ее ненависти, стоящей между нами монолитом. Она просто меня не слышит.

А мне, честно сказать, и думать о старшей дочери некогда: на свет появилась младшая дочь Лена. Аленка, как ее называет папа Игорь. И мы ее стали так называть. Роды проходили тяжело, меня кесарили под местной анестезией. После естественных родов приходишь в себя значительно быстрее, ведь природа берет свое, а сейчас я так обессилила после операции, что меня едва хватало, чтобы ухаживать за беспокойной малышкой.

Ромик же полностью оказался на попечении няни. Мне было невыносимо жалко его, потому что из-за неугомонной сестрички я не могла додать теплоту трехлетнему крохе, а Ромик, хоть старался держаться по-взрослому, по-мужски, как маленький мужичок, но в глазенках мелькала иногда такая невообразимая тоска по мне, что я брала его с собой спать. Тогда сынок обнимал меня двумя ручонками и не отпускал даже во сне.

Мужу пришлось взять отпуск, чтобы помогать с детьми, но не роптал мой любимый мужчина, выдержал, потому что был готов ко всему ради меня и двух наших замечательных малышей.

Я настолько счастлива в московской семье, что мне часто становилось страшно от этого чувства, страшно его потерять, и казалось: нелегкие испытания с Алисой мне даются, чтобы постоянно чувствовать шаткость и хрупкость неожиданно свалившегося на меня счастья.

За хлопотами я не виделась с родителями несколько месяцев. Они даже на мою выписку из роддома не приехали, сославшись на здоровье. Вернее — на нездоровье. Я по ним скучала и созванивалась почти каждый день, несмотря на то, что была сильно занята с детьми, а когда выпадал свободный часик, просто спала для восстановления сил.

Если бы неспокойная Аленка родилась раньше Ромика, я бы, наверное, на третьего ребенка не решилась, а тут выбирать не приходилось: глаза боятся — руки делают. Я постепенно обретала прежние силы, Ромик пошел в садик на полдня, Игорь вышел на работу. Жизнь налаживалась, только нет-нет, да екнет сердце за родителей и Алису. Как они там?

Настораживало, что моей маме становилось все хуже и хуже: постоянная слабость и головокружение, которые потом сменили серьезные недомогания. Врачи не могли определить, что с ней, и бестолково гоняли из кабинета в кабинет.