Умершие в мире живых. Европейские исследования

Рассмотренные нами тенденции развития кладбищенских территорий и типов захоронений в Европе (с акцентом на Баварии как весьма консервативном регионе Германии) демонстрируют разноуровневую и разнонаправленную динамику развития. С одной стороны, наблюдается постепенный отход от индивидуальных к коллективным захоронениям, в том числе не только семейным, как можно увидеть по экологическим лесным кладбищам. С другой стороны, наблюдается индивидуализация захоронений. Одним из элементов этого можно считать появление фотографий и иных изображений умерших, а также стремление к неповторимости и оригинальности устанавливаемых надгробий, что раньше обычно могли позволить себе только выдающиеся личности. В результате даже на участках с традиционными конфессионально маркированными надгробиями встречаются необычно оформленные могилы. Существует также тенденция к миниатюризации и анонимизации могил, обозначению захоронений небольшими плитками, собранными в единую композицию, как, например, это произошло с участком детских захоронений на Вальдфридхоф, выстроенным в форме огромной бабочки, а также на одном из участков Лесного кладбища в Вильянди. Появление особых типов погребений для маленьких и мертворожденных детей пока имеет очень ограниченный характер, но, учитывая специальные церковные вердикты и законодательные акты, принятые в ряде стран, можно предположить, что эта тенденция будет развиваться.

Вместе с тем все перечисленные тенденции не имеют пока устойчивого характера. В Европе есть обширные регионы, в которых все эти новации представлены очень слабо или не представлены вовсе. И хотя большинство из них имеют глобальный характер и при имеющихся на данный момент тенденциях развития неизбежно должны получить всеобщее распространение, возможно, у них может появиться и какая-то альтернатива. Например, превращение праха с помощью новых технологий в искусственный бриллиант, как предлагает швейцарская фирма Algordanza

. Пожалуй, большей степени миниатюризации захоронения достичь будет сложно. Не все эксперты согласны с тем, что традиционным кладбищам в Германии нужно срочно меняться. Михаэль Альбрехт (Michael Albrecht

) из немецкой Ассоциации кладбищ уверен, что изменения будут происходить очень медленно. За последние годы, по его словам, ни одно кладбище еще не было закрыто, хотя все говорят о кризисе в этой сфере. Хотя Федеральный экологический фонд Германии (Deutsche Bundesstiftung Umwelt

) еще несколько лет назад пришел к выводу, что новые формы «лесных кладбищ» на волне «экологической революции» постепенно отвоевывают территорию у традиционных природных парков, модифицируясь в ландшафтные парки, необходимо заметить, что в Германии этот процесс продолжается уже более столетия.

Несмотря на разнообразие инноваций, появляющихся в сфере погребальной обрядности, и коммеморативных практик разного типа, большинство из них является переработкой старых, иногда очень архаических форм. Погребальные культуры древних скотоводов-кочевников невольно перекликаются с формирующимися на наших глазах похоронными традициями современного «мобильного» общества, не укорененного в определенном месте и не связанного с ним надолго, а следовательно, не озабоченного поддержанием стабильных мест памяти. Это неизбежно приводит к постепенному выхолащиванию значений уже имеющихся мемориальных комплексов, превращению их в «пустые формы», которые нередко оказываются удобными для использования в современных бизнес-стратегиях. Многие из перечисленных нами эпизодов демонстрируют особые состояния в эволюции культурных форм и связанных с ними коммеморативных практик, вызванные частичным или полным забвением их первоначальных значений, их «опустошением». Эти состояния могут быть следствием как их естественной эволюции, так и намеренного вмешательства, направленного на «стирание», замалчивание, сокрытие тех или иных фактов или их значений в ходе конструирования «правильной» исторической или культурной памяти. Эти процессы характерны и для индивидуальной (автобиографической), и для семейной памяти и могут оказывать влияние на повседневные, в том числе ритуализованные практики, приводя к своеобразному редактированию устоявшихся правил поведения и традиций.

По-видимому, во всех этих случаях мы сталкиваемся с неким трансформационным механизмом, при помощи которого устаревающие, выходящие из активного употребления явления продолжают свое существование в культуре. Конечно, говоря о «ничто» или «пустой форме», мы не имеем в виду нечто, абсолютно лишенное всякого содержания. Любое устаревшее явление в большинстве случаев имеет значение пусть для небольшого, узкого, но устойчивого круга пользователей. То же, кстати, можно сказать и о вновь возникающих формах, которые весьма неустойчивы и редко способны немедленно стать «наполненными» для широкого круга людей, даже в современном информационном обществе.