Under the Dome (Под Куполом)

He felt like an old car with a bad carburetor, the kind of rattletrap you might take in trade but would never sell, the kind that was good for nothing but the junkheap.	Он чувствовал себя как старый автомобиль с барахлящим карбюратором, колымагой, которую ты забираешь в счет оплаты нового автомобиля, но потом никак не можешь продать, потому что годится она только для свалки.
He gasped and pounded.	Большой Джим хватал ртом воздух и колотил по груди.
This was as bad as the one that had sent him to the hospital.	Прихватило его, как и в прошлый раз, когда он попал в больницу.
Maybe even worse.	Может, сильнее.
AAAAAAAAAAAA : the sound of some huge, gruesome insect-a cicada, maybe-here in the dark with him.	А-А-А-А-А-А-А - словно жужжало какое-то огромное, надоедливое насекомое - цикада, возможно, - соседствующее с ним в темноте.
Who knew what might have crept in here while he was sleeping?	И что, мало ли кто мог пробраться сюда, пока он спал?
Big Jim fumbled for the flashlight.	Большой Джим поискал фонарик.
With the other hand he alternately pounded and rubbed, telling his heart to settle down, not to be such a cotton-picking baby, he hadn't gone through all of this just to die in the dark.	Другой рукой продолжат бить и массировать грудь, требуя от сердца успокоиться, не вести себя, как ёханый капризный ребенок. Он прошел такой долгий путь не для того, чтобы просто умереть в темноте.
He found the flashlight, struggled to his feet, and stumbled over the body of his late aide-de-camp.	Ренни нашел фонарик, с трудом поднялся на ноги, споткнулся о тело своего последнего адъютанта.
He cried out again and went to his knees.	Вскрикнул и опустился на колени.
The flashlight didn't break but went rolling away from him, casting a moving spotlight on the lowest lefthand shelf, which was stacked with boxes of spaghetti and cans of tomato paste.	Фонарик не разбился, но выпал из руки, откатился, отбрасывая движущийся луч на самую нижнюю полку слева, заставленную коробками со спагетти и банками с томатной пастой.
Big Jim crawled after it.	Большой Джим пополз за ним.
As he did, Carter Thibodeau's open eyes moved.	И тут же открытые глаза Картера сдвинулись .
"Carter?"	- Картер?
Sweat was running down Big Jim's face; his cheeks felt coated with some light, stinking grease.	- Пот струился по лицу Большого Джима; щеки, казалось, покрывала тонкая пленка какого-то вонючего жира.
He could feel his shirt sticking to him.	Он чувствовал, как рубашка липнет к телу.
His heart took another of those looping larrups and then, for a wonder, settled into its normal rhythm again.	Его сердце проделало еще несколько кульбитов, а потом, вот чудо, застучало в нормальном ритме.
Well. No.	Хотя нет.
Not exactly.	Не совсем.
But at least into something more like a normal rhythm.	Но по крайней мере более близком к нормальному.
"Carter? Son?	- Картер?