Унесенные ветром. Том 2

But the war taught me I had created a world of my own with dream people in it.	И вот на войне я узнал, что создал себе мир, населенный выдуманными людьми.
It taught me what people really are, but it didn't teach me how to live with them.	Война открыла мне, каковы люди на самом деле, но не научила меня жить с ними.
And I'm afraid I'll never learn.	И боюсь, я никогда этому не научусь.
Now, I know that in order to support my wife and child, I will have to make my way among a world of people with whom I have nothing in common.	Что ж, я понимаю, что должен кормить жену и ребенка и мне придется для этого прокладывать себе путь в мире людей, с которыми у меня нет ничего общего.
You, Scarlett, are taking life by the horns and twisting it to your will.	Вы, Скарлетт, хватаете жизнь за рога и поворачиваете ее туда, куда хотите.
But where do I fit in the world any more?	А мое место в жизни - где оно теперь?
I tell you I am afraid."	Говорю вам: я боюсь.
While his low resonant voice went on, desolate, with a feeling she could not understand, Scarlett clutched at words here and there, trying to make sense of them.	Тихий голос его звенел от напряжения, а Скарлетт, ничего не понимая, в отчаянии пыталась зацепиться хотя бы за отдельные слова и составить из них какой-то смысл.
But the words swooped from her hands like wild birds.	Но слова ускользали, разлетались, как дикие птицы.
Something was driving him, driving him with a cruel goad, but she did not understand what it was.	Что-то терзало Эшли, жестоко терзало, но она не могла понять, что именно.
"Scarlett, I don't know just when it was that the bleak realization came over me that my own private shadow show was over.	- Я и сам не знаю, Скарлетт, когда я толком понял, что моему театру теней пришел конец.
Perhaps in the first five minutes at Bull Run when I saw the first man I killed drop to the ground.	Возможно, в первые пять минут у Булл-Рэна, когда я увидел, как упал первый простреленный мною солдат.
But I knew it was over and I could no longer be a spectator.	Но я знал, что все кончено и я больше не могу быть просто зрителем.
No, I suddenly found myself on the curtain, an actor, posturing and making futile gestures.	И я вдруг обнаружил, что нахожусь на сцене, что я - актер, гримасничающий и попусту жестикулирующий.
My little inner world was gone, invaded by people whose thoughts were not my thoughts, whose actions were as alien as a Hottentot's.	Мой внутренний мирок рухнул, в него ворвались люди, чьих взглядов я не разделял, чьи поступки были мне столь же чужды, как поступки готтентотов.
They'd tramped through my world with slimy feet and there was no place left where I could take refuge when things became too bad to stand.	Они грязными башмаками прошлись по моему миру, и не осталось ни единого уголка, где я мог бы укрыться, когда мне становилось невыносимо тяжело.
When I was in prison, I thought: When the war is over, I can go back to the old life and the old dreams and watch the shadow show again.	Сидя в тюрьме, я думал: "Вот кончится война, и я вернусь к прежней жизни, к моим старым мечтам, в свой театр теней".
But, Scarlett, there's no going back.	Но, Скарлетт, возврата к прошлому нет.