Унесенные ветром. Том 2

Those damned nigger lovers daring to come here and taunt her about her poverty!	Эти проклятые выродки, подпевающие неграм, смеют приезжать сюда и издеваться над ее бедностью!
That hound never intended offering her a price for Tara.	Да ведь этот пес вовсе и не собирался предлагать ей деньги за Тару.
He just used that as an excuse to come and flaunt himself and Emmie in her face.	Это был только предлог, чтобы покрасоваться перед ней вместе со своей Эмми.
The dirty Scallawags, the lousy trashy poor whites, boasting they would live at Tara!	Грязные подлипалы, вшивая белая голытьба, а еще смеют бахвалиться, что будут жить в Таре!
Then, sudden terror struck her and her rage melted.	И тут вдруг ужас обуял ее, и всю ярость как рукой сняло.
God's nightgown!	Мать пресвятая богородица!
They will come and live here!	Конечно же, они приедут и поселятся здесь.
There was nothing she could do to keep them from buying Tara, nothing to keep them from levying on every mirror and table and bed, on Ellen's shining mahogany and rosewood, and every bit of it precious to her, scarred though it was by the Yankee raiders.	И ей не помещать им: они купят Тару, приобретут с аукциона и зеркала, и столы, и кровати, всю мебель красного и розового дерева - приданое Эллин, все, что так бесконечно дорого ей, Скарлетт, хотя и поцарапано грабителями-янки.
And the Robillard silver too.	Не отстоять ей и робийяровского серебра.
I won't let them do it, thought Scarlett vehemently.	"Не допущу я этого! - с новым приливом ярости подумала Скарлетт.
No, not if I've got to burn the place down!	- Нет, пусть даже мне придется сжечь поместье!
Emmie Slattery will never set her foot on a single bit of flooring Mother ever walked on!	Нога Эмми Слэттери никогда не ступит на пол, по которому ходила мама!"
She closed the door and leaned against it and she was very frightened.	Скарлетт закрыла входную дверь и прислонилась к ней, вся во власти несказанного ужаса.
More frightened even than she had been that day when Sherman's army was in the house.	Куда более сильного, чем в тот день, когда солдаты Шермана явились к ним.
That day the worst she could fear was that Tara would be burned over her head.	В тот день она могла опасаться лишь того, что Тару сожгут у нее на глазах.
But this was worse-- these low common creatures living in this house, bragging to their low common friends how they had turned the proud O'Haras out.	Сейчас же было много хуже: вульгарные, премерзкие людишки вознамерились поселиться в их доме, чтобы потом хвастаться своим вульгарным, премерзким дружкам, как они выставили отсюда высокородных О'Хара.
Perhaps they'd even bring negroes here to dine and sleep.	С них ведь станет и негров сюда приглашать-угощать их здесь, даже оставлять на ночь.
Will had told her Jonas made a great to-do about being equal with the negroes, ate with them, visited in their houses, rode them around with him in his carriage, put his arms around their shoulders.	Уилл рассказывал ей: Джонас всюду, где может, показывает, что он с неграми на равных - и ест с ними, и в гости к ним ходит, и раскатывает с ними в своей коляске, и разгуливает в обнимку.
When she thought of the possibility of this final insult to Tara, her heart pounded so hard she could scarcely breathe.	При одной мысли о таком надругательстве над Тарой у Скарлетт бешено заколотилось сердце и даже стало трудно дышать.