Унесенные ветром. Том 2

A chill went down her spine.	И по спине Скарлетт пробежал холодок.
She remembered again that night on Aunt Pitty's porch, remembered how she asked him if he was proposing to her, remembered how hatefully he had laughed and said:	Ей снова вспомнилась та ночь на крыльце у тети Питти, вспомнилось, как она спросила Ретта, следует ли ей понимать, что он делает ей предложение, вспомнилось, как он гадко рассмеялся и сказал:
"My dear, I'm not a marrying man."	"Мой дорогая, я не из тех, кто женится".
Suppose he was still not a marrying man.	А что, если он до сих пор не из тех, кто женится?
Suppose despite all her charms and wiles, he refused to marry her.	А что, если, несмотря на все ее тары и ухищрения, он не захочет на ней жениться?
Suppose--oh, terrible thought!--suppose he had completely forgotten about her and was chasing after some other woman.	А что, если - боже, какая страшная мысль! - что, если он и думать забыл о ней и увлечен сейчас другой женщиной?
"I want you more than I have ever wanted any woman. . . ."	"Никогда еще ни одна женщина не была мне так желанна..."
Scarlett's nails dug into her palms as she clenched her fists.	Скарлетт с такой силой сжала кулаки, что ногти вонзились в ладони.
"If he's forgotten me, I'll make him remember me.	"Если он забыл меня, я заставлю его вспомнить.
I'll make him want me again."	Я сделаю так, что он снова будет желать меня".
And, if he would not marry her but still wanted her, there was a way to get the money.	А если он все же не захочет на ней жениться, но она по-прежнему будет желанна ему, что ж, можно и на это пойти - лишь бы добыть денег.
After all, he had once asked her to be his mistress.	Ведь предлагал же он ей стать его любовницей.
In the dim grayness of the parlor she fought a quick decisive battle with the three most binding ties of her soul--the memory of Ellen, the teachings of her religion and her love for Ashley.	В сером полумраке гостиной она быстро, решительно вступила в борьбу с тремя тенями, властвовавшими над ней: тенью Эллин, заповедями своей веры и любовью к Эшли.
She knew that what she had in her mind must be hideous to her mother even in that warm far-off Heaven where she surely was.	Скарлетт сознавала, что самый ход ее мыслей показался бы омерзительным Эллин, даже там, где она теперь пребывает - в этом далеком и теплом раю.
She knew that fornication was a mortal sin.	Сознавала Скарлетт и то, что прелюбодеяние-это смертный грех.
And she knew that, loving Ashley as she did, her plan was doubly prostitution.	Сознавала, что, любя Эшли, предает не только свое тело, но и любовь.
But all these things went down before the merciless coldness of her mind and the goad of desperation.	Но все эти соображения отступали перед безжалостной холодностью разума и безысходностью ее отчаяния.
Ellen was dead and perhaps death gave an understanding of all things.	Эллин мертва, и, возможно, смерть заставляет смотреть на все по-иному.
Religion forbade fornication on pain of hell fire but if the Church thought she was going to leave one stone unturned in saving Tara and saving the family from starving--well, let the Church bother about that.	Религия запрещает прелюбодеяние под угрозой вечных мук в аду, но если церковь полагает, что она, Скарлетт, не испробует все на свете, чтобы спасти Тару и спасти своих близких от голода, -что ж, пусть это и волнует церковь.