Унгерн: Демон монгольских степей

Когда унгерновская дивизия находилась ещё на марше по Калганскому тракту, случилось следующее. На казачий дозорный отрад, шедший впереди, наскочил одинокий всадник. Кто, естественно, задержали. Он назвался хорунжим Немчиновым и потребовал, чтобы его немедленно проводили к генералу. Что и было сделано без промедления:

   — Господин генерал. Хорунжий Немчинов.

   — Как вы оказались здесь, хорунжий? И куда неслись по тракту как угорелый?

   — Ваше превосходительство. Делайте со мной что хотите. Вот цианистый калий и деньги, две тысячи рублей. Китайцы дали их мне, чтобы я вас застрелил или отравил.

   — От кого вы это получили?

   — От людей генерала Го Сунлина, начальника ургинского гарнизона.

   — Будете воевать с китайцами? С большевиками?

   — Буду, господин генерал.

   — Тогда деньги, хорунжий, оставьте при себе. А ампулу с ядом я беру на память...

Китайскую ампулу с цианистым калием, одним из самых быстродействующих ядов, Роман Фёдорович носил в кармане халата почти до дня пленения. Иногда знающие об ампуле сподвижники барона спрашивали его:

   — Вы всё носите в кармане цианий?

   — Ношу. Вот, смотрите.

   — А зачем, позвольте узнать?

   — Объясняю. В плен ни к китайцам, ни к красным я попадать не собираюсь. Они меня не пощадят...

К Урге Азиатская конная дивизия, пройдя походным маршем пол-Монголии, подступила в декабре 1920 года. Однако готовиться к скорому штурму укреплённого города белый генерал не стал. Он приказал разбить походный лагерь вблизи Налайхайских угольных копей под склонами горы Богдо-ула. Тем самым надёжно перекрывался Калганский тракт, который вёл в столицу с востока.

Хотя китайский гарнизон не «вылезал» из Урги, унгерновцам всё же в это дни пришлось сразиться с противником. У посёлка Баянгол они разгромили оказавшийся по неизвестной причине у них на пути «китайский отряд из двух полков численностью в 2 тысячи человек». Об этом в штаб советской 5-й армии донёс из Урги военный разведчик.

К столице Халхи генерала Унгерн привёл не только своих «азиатов», но и отряды союзников, число которых заметно увеличилось. Это были всё тот же Лувсан-Цэвен из пограничного хошуна Санбэйсэ, князь из внутренней Монголии Найден-гун, бурят, бывший есаул Забайкальского казачьего войска Джамбалон и Батор Гун Чжамцу. Все они имели собственные добровольческие отряды всадников.

По прибытии под Ургу генерал сразу же заслал в город большое число разведчиков и «купил» немало новых осведомителей. Уже в ближайшие дни они принесли немало интересной и полезной информации:

   — Где сейчас находится Дамба-хутухта?

   — Он всё ещё под арестом у китайцев.

   — Кто его охраняет в монастыре? Монгольские цэрики из гвардии телохранителей?

   — Нет. Китайский генерал Го Сунлин ставит в караулы только своих солдат и лично инструктирует. Он сам их отбирает.

   — Похвально, что он не лентяй. Можно ли к хутухте добраться через его приближённых — князей?

   — Нет, нельзя. Князья Пунцагдорж, Цэцэн-ван Гомбосурэн, Эрдэни-ван Намсрай, многие другие тоже брошены китайцами в городскую тюрьму.

   — Значит, Го Сунлин провёл за это время много арестов? Кто ещё взят под стражу?

   — Много людей арестовано. Особенно русских и китайских купцов и лавочников.

   — Почему купцов? Ведь эти люди стараются не ссорится ни с какими властями.

   — Китайские генералы арестовывают их с той целью, чтобы те откупались. Дают большую взятку серебряной монетой и получают свободу.

   — А почему тогда от Го Сунлина не откупаются монгольские князья? Ведь они самые богатые люди в степи.

   — Они беднее ургинских купцов и лавочников. Стад в степи много, а серебра в кошельках мало. Го Сунлину и Чен И баранов не надо...

Новый подход Азиатской конной дивизии к Урге обещал ещё более тяжкую жизнь, чем в первый раз. Причина крылась в том, что унгерновцы не имели сколько-нибудь больших запасов муки и соли. От чисто мясной пищи страдали даже монгольские добровольцы. Барон Унгерн вышел из положения, вызвав к себе хорунжего Хоботова, ставшего в самом скором времени полковником:

   — Хоботов, я тебя знаю ещё урядником. Ты человек храбрый.

   — Премного благодарен, господин генерал, за такие слова.

   — Я их сказал не для красного словца. Тебе будет задание срочное и важное.

   — Готов исполнить. Жду приказания.

   — Возьмёшь полусотню забайкальских казаков или бурят на твоё усмотрение. И обязательно проводников из пастухов. Выйдешь на тракт Урга — Калган и сядешь там в засаде.

   — Задачу понял. А кого мне поджидать на тракте, осмелюсь спросить?

   — Будешь задерживать китайские караваны, которые идут в Ургу и Маймачен. Если надо — применяй оружие, разрешаю. Всё жизненно важное для дивизии будешь привозить сюда, в походный лагерь. Скажи мне, что ты должен отбивать у китайцев на тракте?

   — Патроны, муку, соль.

   — Патроны у нас по нескольку десятков на бойца пока есть. А вот мука и соль уже кончились.

   — Понял задачу, господин генерал.

   — Поспешай, Хоботов. Ты у меня на примете. Последние дни, считай, носишь погоны хорунжего...