Универсалы. Как талантливые дилетанты становятся победителями по жизни

Найденыши запустили экономический механизм, не только обеспечивая поддержку социального благополучия Венеции, но и привлекая иностранных туристов. Эдакая причудливая смесь покаяния и увеселения. Зрителям запрещено было аплодировать в церкви, поэтому, дождавшись финальной ноты, они покашливали, прочищали горло, чесали пятку или восхищенно сморкались.

Руководство приютов заказывало композиторам оригинальные произведения. Так, Вивальди за шесть лет написал 140 концертов исключительно для музыкантов Оспедале делла Пьета. Со временем сформировалась особая система обучения, где старшие девочки обучали младших, а те, в свою очередь, совсем начинающих. Каждая из них имела несколько занятий – так, Анна-Мария была учителем и копиистом, – и при этом из приюта одна за другой выходили звезды и виртуозы. Преемница Анны-Марии, Кьяра делла Пьета, была провозглашена величайшей скрипачкой Европы.

В связи с этим возникает вопрос: в чем же заключалась эта чудесная методика, позволявшая выращивать рок-звезд с мировым именем из сирот, подброшенных венецианскими проститутками, которые, если бы не милость Провидения, погибли бы в городских каналах?

Музыкальная программа Оспедале делла Пьета не была уникальной по своей строгости. Согласно перечню директив приюта занятия в классе проходили по вторникам, четвергам и субботам, а кроме того, «дочери хора» могли заниматься самостоятельно. В самом начале, однако, большую часть своего времени девушки посвящали работе и хозяйственным заботам, и лишь час в день могли заниматься музыкой.

Удивительнее всего было то, как много инструментов они осваивали. Вскоре после получения докторской степени в области музыки от Оксфордского университета английский композитор и историк XVIII века Чарльз Бёрни принялся писать историю современной музыки, и в рамках этой работы несколько раз посетил приют. Ученый, прославившийся своими путевыми записками и важными исследованиями в области музыки того времени, был поражен тем, что увидел в Венеции.

Во время одного из посещений приюта для него организовали двухчасовое закрытое представление, в ходе которого на сцене не было занавеса, отделявшего его от исполнителей. «Было довольно любопытно увидеть – и услышать – в мельчайших подробностях этот великолепный концерт: тут были скрипки, гобои, теноры, басы, клавесины валторны, и даже контрабасы», – писал Бёрни. Но самое любопытное состояло в том, что «эти юные девушки часто меняли инструменты».

«Дочери хора» брали уроки пения и учились играть на всех инструментах, которые были в приюте. Усвоению способствовал и тот факт, что за разучивание новых навыков им платили. Так, музыкант по имени Маддалена вышла замуж и оставила общественно-полезный труд, переехав из Лондона в Санкт-Петербург и выступая со скрипкой, клавесином, виолончелью и исполняя арии сопрано. Она писала о «получении навыков, неожиданных для моего пола», и так прославилась, что ее личную жизнь освещал журналист, работавший над ежедневной рубрикой сплетен.

Для тех, кто провел всю жизнь в стенах приюта, владение музыкальными инструментами имело практическую важность. Так, Пелегрина делла Пьета, которую нашли в скаффетте завернутой в лохмотья, начала с баса, затем переключилась на скрипку, потом на гобой, а кроме того, работала медсестрой. Вивальди писал партии гобоя специально для Пелегрины, но в шестьдесят у нее выпали все зубы, так что карьере гобоистки пришел конец. И она вновь вернулась к скрипке, продолжив выступления, даже когда ей исполнилось семьдесят.

Музыканты Ospedale della Pietà с удовольствием демонстрировали свою гибкость.

По словам французского писателя, их обучали «всем стилям музыки, церковной и светской», и они давали концерты, «чтобы испробовать все разнообразие вокальных и инструментальных комбинаций».

Слушатели на концертах нередко отмечали широкий спектр инструментов «дочерей», а собственное удивление при виде виртуозной певицы, вышедшей на сцену в перерыве, чтобы сыграть инструментальное соло-импровизацию.