Unknown

Мать? Так она же не умеет быстро бегать. Только захочет шлепнуть тебя, ты давай деру, и она не

догонит! — А если потом есть не даст?

— Ну и не ешь. Еще сама пристанет к тебе с едой. А если не пристанет?

— Стащи какую-нибудь пампушку и набей брюхо! Только слушая все эти разговоры, Небесный дар

начинал

понимать, как ему стать мужчиной. Когда они возвращались от Хэев, он первым делом спрашивал отца,

нельзя ли ему по дороге сиять курточку. Отец не возражал. А дома Небесный дар снимал даже туфли с

носками и пробовал ходить босиком. Проверку он начинал с кормилицы, заглядывая на кухню.

— Ты что, пащенок, шлепка захотел?

«Шлепка? — думал Небесный дар.— Я умею бегать». И как ни в чем не бывало мчался в комнату

матери, высоко задрав нос в знак полной независимости.

— Ишь чему научился! — гремел первый гром.— Кто тебе разрешил ходить босиком?

Небесный дар притворялся глухим, принимая бой.

— Я тебе говорю. Немедленно надень туфли с носками!

— Но хочу!

Мать белела от изумления:

— Тогда... тогда... я не дам тебе есть!

— А я стащу какую-нибудь пампушку и набью себе брюхо! — кричал по инерции Небесный дар, но

уже чувствовал, что ему не хватает опыта. Поражение неизбежно, и стать мужчиной не так легко.

В конце концов ему приходилось надеть и носки, и туфли, признать свой грех и получить еду. Еда эта

казалась почти безвкусной, но ничего не поделаешь: с мамой нужно обращаться осторожно. Да и

желудок его предал, не поддержал вовремя!

Никто с ним больше не играл. Ворота крепко заперты, а во дворе одни взрослые. Тигренок хоть и

хороший, но тоже не ребенок. Небесный дар часто видел детишек Хэя, — к сожалению, только во сне.

Ему оставалось лишь искать приключений во дворе. Комната Тигренка была у ворот, и он часто

приходил туда играть, особенно когда мама спала днем или отсутствовала. Рядом с этой комнатой

стояла сторожка, всегда закрытая. Тигренок поднимал его и сквозь дыры в оконной бумаге показывал

сторожку — там было темно и таинственно. Здесь хранились отходы торговой деятельности господина

Ню: старые вывески,

остатки товаров, всякие счета... Небесный дар немного боялся этой сторожки и в то же время мечтал

проникнуть туда, но пока тщетно. Напротив сторожки была стенка с дверью, а за ней — двор с тремя

флигелями. Перед одним из них росла айва, дававшая некоторый материал для игр. Однажды с нее

упали два маленьких зеленых плода, Небесный дар подобрал их и играл с ними целых три часа. Между

этим и другим флигелем был кривой проход, который, с точки зрения Небесного дара, представлял

большую стратегическую важность. Через него носили воду, уголь, ходила бывшая кормилица, потому

что она жила рядом с кухней и угольной кладовой. Небесный дар часто прятался за кучей угля и

неожиданно кричал на проходивших, а они подпрыгивали от страха. Но однажды Цзи из-за этого

выронила из рук чайные чашки, так что развлечение пришлось прекратить.

В этом маленьком мирке он вращался с утра до вечера, и, хотя время от времени открывал для себя

новые вещи, никто но мог разделить с ним радости этих открытий. Иногда ему самому приходилось

превращаться в двух или даже в трех человек и бегать из стороны в сторону, чтобы поддержать в себе

огонек жизни. Набегавшись, он садился на ступеньки, устремлял глаза в небо или в землю и печально

думал: «Некому играть с тобой, Небесный дар!»

Глава 9 ПЕТУШОК ВО ВРЕМЯ ЛИНЬКИ

Цыпленок, похожий на желтый бархатный комочек, очень красив; петух с пышным опереньем тоже

красив, но молодой петушок во время линьки просто невыносим: голова почти лысая, ноги длинные,

зад голый, немногочисленные перья топорщатся... У детей тоже бывают такие периоды, даже у

будущих героев. Говорят, например, что «в семь-восемь лет ребенок противнее собаки», потому что в

это время он начинает весь вытягиваться, топкие руки и ноги как восковые, на лице веснушки, нос

сморщен, зубы вдавлены, ресницы постоянно падают. В день он меняется по три раза, по главное

остается неизменным — несносность. Его внутренний мир не отстает от внешнего облика. Развивая

свою речь, он с утра до вечера, если не ест и не пьет, то болтает. Обо всем у него свое мнение, врет без

передышки, энергии хоть отбавляй, валится спать, только устав до изнеможения. А едва проснется, как

все ему надо трогать, бить, пинать — пока туфли не разорвет, не успокоится.

Когда разговаривает, обязательно морщит нос, щурит глаза, кашляет, втягивает голову в плечи, норовит

сесть верхом на собаку или помочиться. Вечно голоден. Орет так, будто мозг сверлит, а иногда нарочно

заикается. Взгляд острый, все чужие недостатки подмечает: у этой тети на халате дырка, у той тети

грязь за ухом... А йотом публично докладывает о своих наблюдениях, завершая великую миссию

несносности. Довольно смел, хитер и жесток — в общем, несносен во всем.

Небесный дар как раз достиг этого возраста — семи лет. Его пухлые щечки, словно по плану,

ввалились, чтобы выделить тонкие губы. Свои передние зубы он торжественно похоронил под айвой,

время от времени откапывал их и разглядывал. Его ноги еще больше искривились и вытянулись, так что