Unknown

тысячи, а еще не продана. Подлинную цену антикварной вещи они определяли безошибочно. Почти все

они умели писать пейзажи и сами расхваливали их, знали толк в традиционной медицине и могли

выписать рецепт. Упомянув о каком-нибудь человеке, они сразу начинали перечислять должности,

которые он занимал, да еще с точными датами, и никогда не ошибались. Начальника уезда они

называли не иначе как Собачкой — по детскому прозвищу.

* Эпоха Тан — то есть VII—IX вв.

Вернувшись домой, Небесный дар первым делом снял кожаные туфли и оглядел свою комнату. Фу,

какое мещанство! Он встал на стул, сорвал со стены популярную картинку «Весенний рассвет на дамбе

господина Су» и забросил ее в кухню. Он должен раздобыть настоящие произведения живописи и

каллиграфии! Конечно, сразу на это денег не хватит, но уж плоды-то «рука будды» он должен положить

на подносе. Самое сложное — проблема одежды. Даже если отец даст на нее денег, неизвестно, как ее

шить, да и названия подходящих материалов он не знает.

Ди Вэньшань подал ему идею отправиться в лавку старьевщика и купить там несколько натуральных

старых вещей вроде синего шелкового халата или белой чесучовой куртки для верховой езды, а потом

перешить их. Получится и изысканно, и экономно. Ди отправился вместе с ним, помог ему выбрать

вещи, оформить покупку в кредит, подсказал портного. Когда у Небесного дара не хватало денег, Ди

одалживал ему — аж до самого Нового года — или предлагал позднее послать счет его отцу, поскольку

радовать отца неожиданными счетами — это одно из проявлений сыновней почтительности. Небесному

дару нравился такой выход: он позволял до поры до времени не вступать в непосредственные

переговоры с отцом, а там видно будет. Ди Вэньшань, казалось, все знал и все умел, в любой лавке ему

открывали кредит или продавали дешевле, чем обычно. Обращались с ним почтительно, называли

господином, наливали чай, угощали сигаретами. Если он хотел что-нибудь купить, это воспринималось

как величайшая честь, а господин между тем, сгорбившись, разглядывал товары и находил в них одни

недостатки. Он кашлял, мотал головой, стучал пальцем по своему длинному мундштуку из слоновой

кости. Выбрав вещь, он говорил только: «Сочтемся после Нового года!» И приказчики провожали его

до ворот.

Когда Небесный дар приоделся и посмотрел на себя в зеркало, он пришел в ужас: плоская голова,

кривоватые ноги, узкая грудь, просторная чесучовая куртка похожа на траурный балахон.

— А ты немного согнись,— посоветовал ему Ди Вэньшань,— и держись мягче, расслабься. А теперь

начинай раскачиваться из стороны в сторону, вот и будет естественно!

Небесный дар послушался и в самом деле стал выглядеть лучше — точно даосский бессмертный,

парящий в облаках. Когда он шел, раскачиваясь, по улице и все изумленно глядели на него, он немного

стеснялся. Но после того как он раза два прошелся вместе с Ди Вэньшанем, его нос задрался выше

макушек деревьев, и ему показалось, что он действительно чует волшебный аромат, доносящийся с

небес. Теперь носки его ног уже не сталкивались друг с другом, потому что он широко раздвигал ноги и

ставил их на пятки. Ходьба получалась очень медленной, но зато красивой. Поскольку веера и прочие

мелкие вещи в юньчэнских антикварных лавках было нелегко купить, Ди Вэньшань давал или продавал

ему свои. Продавая, он не требовал немедленно денег и даже не называл цену, как какой-нибудь

торговец, а говорил:

— Возьми, пользуйся! Этот веер купил еще мой дед, когда служил чиновником в Ханчжоу. Картинка на

нем хорошая и надпись тоже ничего. Каркас сделан из пестрого бамбука, но смотри не мочи его!

Пестрый бамбук — не то что обычный, как бы пятнышки не смылись!

Ди Вэньшань был настоящим другом — всему его учил и тратил на это немало денег. Жизнь Небесного

дара стала гораздо интереснее: он делал что хотел, говорил что хотел, и все это было исключительно

изысканным. Вместе с Ди Вэньшанем они иногда отправлялись к северу от города удить рыбу. Именно

удить, а не ловить, потому что главное заключалось в удочке Ди Вэньшаня, которая, по его словам,

стоила больше тридцати юаней. А улов совершенно не имел значения, так как они удили рыбу только

для воспитания духа*. Небесный дар чувствовал, что ему просто необходимо воспитывать свой дух, и

именно в молодые годы, ибо когда еще его воспитывать? Ди Вэньшань умудрялся сохранять

пойманных мальков больше месяца. Он сажал их в большую фарфоровую чашу с водорослями,

подсвечивал красным, и тогда казалось, что рыбки плавают среди кораллов. Обычно за полдня друзья

ловили всего одну крохотную рыбку под названием «ивовый листок», но зато сколько в этом было

поэтичности!

* Конфуцианское и даосское понятие, близкое к духовному самосовершенствованию.

Приглашал Ди Вэньшань Небесного дара и к себе домой. Сестра Ди, старше его на два года, была

известна своими талантами: прекрасно рисовала, вышивала, играла на флейте, особенно хорошо

рисовала пионы. Их матери очень понравился Небесный дар. После второго или третьего визита она