Unknown

– Ты, чертов ублюдок! Какого черта... – Уильям осекся, скорчившись в грязи. Что-то длинное, серо-коричневое и невероятно быстрое промелькнуло в двух шагах от него. Что-то большое.

Уильям резко крутанул головой, но оно уже пропало из виду, безмолвно выслеживая неповоротливого испуганного коня: топот его удаляющихся копыт, перемежающийся хрустом сломанных кустов и лязгом падающего снаряжения, был слышен издалека.

Вилли сглотнул. Время от времени они охотились вместе, он слыхал об этом. Пумы. По двое.

По затылку поползли мурашки, и Уильям насколько мог повернул голову, страшась пошевелиться, чтобы не привлечь внимания чего бы то ни было, скрывающегося в темных зарослях камедных деревьев и растущих под ними кустарников. Ни звука, кроме учащающегося стука дождевых капель по болоту.

Вдруг из-за деревьев вдалеке взлетела белая цапля, и сердце у Вилли чуть не остановилось. Он остолбенел и, задержав дыхание, слушал, пока не решил, что задохнется, пока ждет. Но ничего не произошло. Наконец, Уильям вдохнул и встал на ноги. Насквозь промокшие полы сюртука облепили бедра.

Уильям стоял на торфяном болоте. Несмотря на то, что под ногами росли влагопоглощающие растения, вода поднялась выше сапог. Он не тонул, но вытащить ноги вместе с сапогами не получалось, поэтому пришлось разувать ноги по очереди, после чего выдергивать сапоги и шлепать по грязи к более высоким участкам почвы в одних чулках с сапогами в руках.

Найдя убежище в виде гнилого бревна, Вилли сел, чтобы вылить воду из сапог. Мрачно оценивая ситуацию, он снова натянул сапоги.

Он заблудился. На болоте, которое, известно тем, что поглотило огромное количество людей: как индейцев, так и белых. Без коня, еды, огня и убежища, не считая парусинового спального мешка, от которого толку почти никакого – он входил в стандартный армейский набор: обычный мешок из парусины с прорезью для соломы или сухой травы – но ни того, ни другого здесь, похоже, не водится. Всё, что осталось – это содержимое карманов: складной нож, графитный карандаш, промокший насквозь кусок бутерброда с сыром, грязный носовой платок, несколько монет, часы и книга, наверняка тоже намокшая. Пошарив по карманам, Вилли обнаружил, что часы остановились, а книга потерялась. Он громко выругался.

Кажется, ему немного полегчало, и он выругался снова. Шел сильный дождь, но сейчас это мало что меняло, принимая во внимание его состояние. Вошь в штанах, по всей видимости, обнаружив, что место ее обитания затоплено, с решимостью отправилась на поиски более сухого жилища.

Тихо чертыхаясь, Уильям встал, обернул пустой спальник вокруг головы и, почесываясь, похромал в направлении сбежавшего коня.

КОНЯ ОН ТАК И НЕ отыскал. Может, тот стал жертвой пумы где-нибудь в зарослях или сбежал и теперь слоняется в одиночестве по болотам. Зато ему удалось найти две вещи, выпавшие из седла: небольшой вощеный мешочек с табаком и сковородку. Похоже, толка от них сейчас никакого, но расставаться с последними вещами, напоминающими о цивилизации, было тошно.

Промокший до костей, дрожа под едва ощутимой защитой парусины, Вилли скорчился среди корней амбрового дерева, наблюдая, как молния прорезает ночное небо. Каждая бело-синяя вспышка ослепляла даже сквозь закрытые веки, каждый удар грома сотрясал воздух, ставший острым, как нож, из-за резкого запаха гари и молний.

Уильям почти свыкся с грохотом, как вдруг сильнейший порыв ветра сбил его с ног и отбросил в сторону, смешав с грязью и гнилыми листьями. Задыхаясь и хватая ртом воздух, он сел, вытирая грязь с лица. Что это было, черт возьми? Острая боль в руке прервала его недоумевающие раздумья, и, когда в очередной раз вспыхнула молния, он посмотрел вниз и увидел, что из правого предплечья торчала деревянная щепка дюймов шесть длиной.

Дико озираясь по сторонам, Вилли увидел валявшиеся вокруг свежие обломки и крупные куски дерева. Воздух пронзил аромат живицы и ядровой древесины вперемешку с острым будоражащим запахом электричества.

Вот оно что. Еще одна вспышка, и Уильям понял, в чем дело. В сотне футов от него рос огромный болотный кипарис, который на рассвете он намеревался использовать, как ориентир. До сих пор это дерево было самым высоким, насколько он мог судить. Но не теперь. Молния осветила то место, где когда-то возвышался могучий ствол, но там была лишь пустота, еще одна молния – и Уильям увидел зазубренный клин того, что от него осталось.

Трясясь и почти ничего не слыша из-за грома, Вилли вытащил щепку из руки и прижал к ране край рубашки, чтобы остановить кровотечение. Рана была неглубокая, но рука дрожала от шока после взрыва. Чтобы защититься от проливного дождя, он плотно закутался в парусину и снова скорчился среди корней амбрового дерева.

Где-то посреди ночи гроза улеглась, и с наступившей тишиной Уильям забылся тревожным сном. Проснувшись, он понял, что смотрит в белую пустоту тумана.