Unknown

Я ее добыл, а ваше дело – ощипать да изжарить! – ухмыльнулся бывший мореход. - А то надумали мечами звенеть!

- Да мы звенеть и не собирались, – слегка смутился Газда, - просто заспорили с боярином, можно ли саблю из рук врага так выбить, чтобы она на десять шагов улетела.

Я говорю, что можно, а он не верит! Вот я и решил доказать делом, что человеку такое по силам! А ты что скажешь, Харальд? Ты ведь знаешь толк в военном деле!

- Нашли о чем спорить! – укоризненно покачал головой датчанин. - Тут все от силы удара зависит. Коли удар слаб, клинок и на шаг не отбросишь, а от сильного удара он и на дюжину шагов улетит!

- На дюжину - это вряд ли! – усомнился в словах попутчика Бутурлин. - Разве что из рук вышибать будет какой-нибудь Гераклий!

- Что-то не слыхивал я прежде о таком богатыре... – покачал чубом Газда. - Из ваших, что ли, из московитов?

- Из греков древних, что еще до прихода Христова жили, - пояснил ему Дмитрий, - я о нем в одной рукописи читал. Силой он обладал немеренной, из лука стрелял метко.

Однако мощь свою тратил лишь на добрые дела: с чудищами боролся, злодеев разных истреблял. Льва-людоеда, чью шкуру нельзя было ножом пробить, задушил голыми руками.

Еще расправился с гидрой, многоглавой тварью, что, выползая из озера, пожирала целые стада. Отсеченные головы у нее заново вырастали, так Гераклий додумался огнем прижигать обрубки!

- И впрямь умно! – согласился с ним Харальд.

- Однако Гераклий обрел славу не в одних лишь битвах, а и в мирных трудах, - продолжал Дмитрий. - Некий Князь по имени Авгий решил уморить его трудом и посему дал богатырю непосильную работу.

Гераклию было поручено очистить от навоза княжеские конюшни, кои никто не убирал бог весть сколько лет...

- Да, работенка не из приятных! – едко фыркнул, представив себя на месте силача, Газда. - Ну, и как поступил Гераклий?

- Он не стал тратить силы на уборку конюшен, - развел руками боярин, - а отвел воды от ближайшей реки и направил их в загаженные стойла. Вода вымыла оттуда весь навоз, и Авгий был вынужден сполна заплатить герою за труды...

- Что ж, Гераклий умел не только воевать, но и думать! – причмокнул языком внимательно слушавший московита Харальд. - К чему ты нам поведал о нем, боярин?

- К тому, что и нам стоит задуматься о том, как найти татя, похитившего княжну. И уразуметь, кому он служит. Едва ли он выкрал Эву из Самбора, чтобы самому жениться на ней...

- И как мы сие узнаем? – пожал плечами Харальд.

- Сперва нужно дознаться, кто такой похититель. Сие многое прояснит. Ты видел его издали, Харальд. Каков он с виду?

- Тощий, смуглый. Лицо горбоносое, усы, уж не обижайся, Петр, как у тебя...

Вопреки его ожиданиям, Газда не обиделся, напротив, в его глазах промелькнула искорка любопытства.

- Усы, молвишь, как у меня? – живо вопросил он. - А другие приметы у него были?

- Голова бритая тоже, как у тебя, – не стал скрывать правду Харальд, - только вот прядь, что вы, казаки, оставляете посреди головы, на ней не росла.

Да и не могла расти, поскольку макушка татя была выжжена, словно на нее пролили кипящую смолу...

- Или масло... – задумчиво проронил Газда.

- Может, и масло! – пожал плечами датчанин. - Откуда мне знать? Еще ухо у него было разорвано. Но не как у меня. Мне край уха стрела рассекла, а у него мочка раздвоена так, будто из нее силой серьгу вынимали!

- Надо же! – тряхнул головой Газда. - Если он таков, как ты описал, то я знаю, где его нужно искать!

- Знаешь? И где? – оживился Бутурлин.

- Сперва недурно бы узнать, кто он... – с хитрой улыбкой подмигнул ему казак. - Твои ведь слова, брат?

- И кто же он, не томи?! – подался вперед Бутурлин.

- Один из моих бывших братьев! – поморщился, словно от горького питья, Газда.- Все приметы на то указывают...

Помнишь, я сказывал, как много для казаков значат чупер и серьга?

- Все хотел узнать, какой в них смысл, – вмешался в разговор Харальд. - Ладно, серьга - украшение, а прядь на бритой голове для чего?

-Чтобы голову мертвого воина сподручнее нести, было! – лицо казака исказилось в хмурой усмешке.

- Не шутишь? – окинул его недоверчивым взором, датчанин. - Впервые слышу, чтобы кто-либо заботился об удобстве для врага!

- Не для врага, а для друга! – пояснил ему Газда. - Если казак погибал в битве, а тело нельзя было в целости вернуть домой, побратим покойного должен был привезти его родным голову, дабы те могли с ним попрощаться и хоть что-то похоронить...

...- Чего смотришь на меня, как на диво лесное? – горько усмехнулся казак, видя изумление морехода. - Сперва боярин так

глядел, теперь вот ты...

На моей памяти не было, чтобы Вольные Люди подобным образом обходились с мертвецами. Давно сие было, еще до того, как наши пращуры приняли Христову Веру.

Но обычай отращивать чупер на Украйне сохранился. Для нас он – знак воинской чести и свободы. Как и серьга в ухе. Казак ее получает в день совершеннолетия, перед своим первым походом.