Unknown

А после похода или битвы оставляет на ней насечку в память о тех событиях. Посему у нас даже в бане опытного воина всегда можно отличить от новичка.

- По числу насечек на серьге? – догадался Дмитрий.

- Именно так! – кивнул Газда. - И если казак свершил мерзость, коей нет прощения, - изменил Вере, бросил в беде собрата или обесчестил девицу,- его лишают знаков казачьего достоинства и изгоняют из Братства Вольных Людей!

- Как я разумею, ему разрывают ухо, дабы он впредь не мог носить серьгу, а на голову льют кипящее масло, лишая права отращивать чупер! – усмехнулся Харальд. - Дивный обычай!

- Не более дивный, чем обычаи иных племен! – бросил на него суровый взор казак. - К тому же, мы вспоминаем о нем не часто.

Как правило, за предательство братьев или Веры карают куда жестче – зарывают в землю живьем. А масло льют на голову и рвут серьги тем, кого пощадили из жалости к родне или же за их прежние заслуги...

Посему, я мыслю, тот, коего мы ищем, – один из таких изгоев! Если его найти и крепко прижать, он поведает, кто ему заказал похищение княжны!

Наверняка вор уже передал девицу в руки того богача, а сам пропивает награду в укромном месте...

- Ты сказал, что знаешь, где оно! – вспомнил слова побратима Дмитрий. - Молви, как его найти!

- Есть в Диком Поле одна дыра, куда тати слетаются, яко мухи на навоз, - криво усмехнулся Газда, - наверняка там наш лиходей и укрылся!

- Тогда выступаем на Дикое поле! – возбужденно сверкнул глазами Бутурлин.

- Нынче уже поздно, боярин, идти куда-либо, - отрезвил его рассудительный Харальд, - ночь надвигается, скоро совсем стемнеет!

Да и дела свершать лучше на свежую голову. Переночуем здесь, а поутру выступим в поход!

- Пожалуй, ты прав, - нехотя согласился Дмитрий, - переночуем здесь. Но ничего, раньше ляжем - раньше встанем!

Над миром сгущались сумерки, порывистый ветер предвещал холодную, сырую ночь. Пламя костра, на котором жарился ощипанный глухарь, металось из стороны в сторону, словно хотело вырваться из заколдованного круга и убежать в теплые края.

- Как твоя рука? – обратился к боярину, кутаясь в меховой плащ, Харальд. - Лучше, чем было вчера?

- Пожалуй, - кивнул своему спасителю Дмитрий, - уже могу ею двигать. Только вот пальцы пока плохо чую. Оно и не мудрено!

Немец ранил меня отравленной сталью в плечо, так что руке больше всего яда досталось...

К счастью, я обучен действовать обеими руками. Пока буду носить саблю справа, чтобы сподручнее было обнажать левой рукой. А там, глядишь, и в десницу силы вернутся...

- Непременно вернутся! – заверил его датчанин. - Через пару дней уже сможешь брать в руку меч. Мне пришлось куда хуже.

Помнишь, какой я был полгода назад? Рука висела плетью, без костыля шага не мог ступить. Думал, что и умру калекой.

Но после гибели сына ко мне стала возвращаться подвижность. Сам не знаю, почему Господь сжалился надо мной, но разбитая параличом часть тела со временем стала оживать.

До прежней силы и ловкости мне, верно, далече. Но я хотя бы твердо стою на ногах, могу сам о себе позаботиться.

- Видишь, Господь дал тебе шанс начать жизнь заново! – улыбнулся Бутурлин. - Я рад, Харальд, что ты отправился с нами!

И еще я благодарен вам обоим, за то, что вы разгадали, где прячится похититель княжны!

- Благодарить будешь, когда мы его изловим! – усмехнулся Газда.

- Тогда прими спасибо за спор о том, как далеко улетает выбитый из рук клинок! Ты ведь неспроста его затеял? Хотел исцелить меня от хандры?

- Ну, вроде того... – кивнул чубом казак. - Ты ходил мрачнее тучи. Вот я и решил встряхнуть тебя, отвлечь от кручины. Только вот не знал, как. Ты сам подсказал мне повод спора, я за него и ухватился. Жаль только, ничего не вышло!

- Еще как вышло! – признательно взглянул на друга боярин. - Но, увы, не все нам подвластно. Мысли о княжне по-любому не дадут мне сегодня уснуть. Где она, в чьих руках? Не холодно ли ей, не больно?

- Что ж, помолимся, дабы у нее все обошлось! – подытожил услышанное Харальд. - Однако чутье мне подсказывает, что с княжной не случится лиха.

- Хорошо, чтобы так и было! – с надеждой промолвил Бутурлин.

_________________

С той минуты, когда Эвелина очнулась в замке Радзивилов, ее ни на миг не покидала надежда вырваться на волю. Но люди, заточившие дочь Корибута, сделали все, дабы ее мечты не осуществились.

Дверь в узилище Эвы запиралась снаружи, а единственное окно, выходившее на внутренний двор замка, было забрано в кованый переплет. Найди Эва способ вырвать из камня решетку, ее бы встетило новое испытание: окно темницы и плиты замкового двора разделяло добрых десять локтей высоты.

Впрочем, одолев сие препятствие, княжна бы оказалась в каменном колодце между внутренней и внешней стенами замка, на виду у стражи. Нужно было придумать иной способ побега, однако ничего путного в голову девушке не приходило.