Unknown

Можем горлышко мы перепилить!

Вырвал Колюшка глаз Егорушке,

Через полюшко с глазом побежал,

А Егорушка в спину Колюшке

Бросил перышко, ярость не сдержал!..

Недьзя сказать, что Бог обделил Михея музыкальным слухом. Однако в голосе ему точно отказал. Хриплый, надтреснутый, он звучал фальшиво, несмотря на все старания сказителя передать незатейливую мелодию песни.

Закончив, Михей вновь откашлялся и шутовским жестом поклонился в седле своей слушательнице.

- Как тебе сия история, княжна? – вопросил он Эвелину.

- Страшная... – честно призналась она. - Небось, разбойничья?

- Так и есть! – гордо вскинул он щетинистый подбородок. - Уж не взыщи, какова жизнь, таковы и песни! Но ты улыбнулась, слушая ее, значит, нашла в ней нечто доброе...

Эвелина действительно улыбнулась, глядя, с каким усердием выводит свою балладу Михей. Сколько лет было ее спутнику? Едва ли больше тридцати, но невзгоды состарили его, прорезав лицо ранними морщинами и густо посеребрив шевелюру сединой.

Девушке подумалось, что не пройди он боль, страдания и насмешки, его жизнь сложилась бы по-иному. Безысходность и горе толкнули доброго в душе человека на разбойничью стезю.

- Главное, тебе пришло на ум начать новую жизнь, - мягко произнесла она, - мы с Дмитрием сделаем все, чтобы ты был счастлив...

- Счастлив?.. – грустно улыбнулся он. - Едва ли сие, возможно. Разве что совесть успокою, вернув тебя боярину. Но и то - уже немало!

Он вновь притих, и некоторое время путники ехали молча, погруженные в свои думы. Вскоре лес начал редеть, предвещая завершение их странствий.

Прошло еще немного времени, и они вышли к оврагу, подобно ране рассекавшему надвое бор. На дне урочища чернел голый кустарник, ощетиненный длинными шипами.

- Господи, впервые вижу такое растение! – изумленно прошептала Эвелина, разглядывая переплетение колючих ветвей. - Оно словно проросло в наш мир из Ада. Ты только погляди на эти иглы!

- Да, не хотел бы я упасть на такой кустик! – криво улыбнулся Михей. - Только завезли сию гадость не из ада, а из Османской Порты.

Засаженный ею крепостной ров непреодолим для врага, посему наши паны решили обзавестись сарацинской диковинкой. А ей пришлась по нраву литовская земля. Ветер разнес семена турецких терний, они и проросли...

Где надо и где не надо , – закончил он, сплюнув в овраг, -

и что досадно: вишни да абрикосы, завезенные с юга, у нас не приживаются, хоть плачь. А эта мерзость укоренилась повсюду!..

- Как мы преодолеем овраг? – задала спутнику непраздный вопрос Эвелина.

- Впереди нас ждет мост, - со знанием дела сообщил ей Михей, - не то чтобы шибко прочный, но двоих всадников выдержит! По нему и перейдем сей овражек...

Но замыслу провожатого Эвелины не суждено было осуществиться. Подъехав к месту переправы, путники увидели лишь останки моста, безжалостно изрубленного секирами и сброшенного в пропасть.

- Что же это?.. – вымолвил, озирая руины, спешившийся Михей. - Еще вчера он был целым! Кто посмел?!

Словно отвечая на его вопрос, из придорожных зарослей выехало четверо верховых. Сердце Эвелины замерло в груди, когда в первых показавшихся из кустов всадниках она узнала своего сродного брата и Барбару Радзивил.

- Боже, какая встреча, кузина! – с деланой радостью воскликнул Ксаверий. - Не чаял встретить вас в сей глуши!

- Что глаза вылупил? – с презрительной миной обратилась к Михею Барбара. - Думал обмануть нас, глупый холоп?! Я, может, и поверила бы твоей лжи, но, к счастью, рядом оказался шляхтич Ксаверий! Он с ходу раскусил твою уловку, угадав, куда вы направитесь с княжной!

- Хотел услужить своему господину? – насмешливо покачал головой Бур-Корибут. - Воистину, верный пес! Но я не настолько глуп, чтобы доверять таким, как ты!

Сразу смекнул, что, желая выиграть время, ты пойдешь в сторону, противоположную той, где мы тебя ждали. А выследить вас было вовсе нетрудно. Перейти сей овраг можно лишь в одном месте. Нам оставалось прибыть сюда и дождаться вас у переправы!

- И вы нас убьете, кузен? – вопросила сродника Эвелина.

- Вы не оставили мне выбора! – со вздохом развел руками Ксаверий. - Помнится, я предлагал вам руку и сердце, а также возможнось остаться в родных стенах.

От вас требовалось лишь разделить со мной супружеское ложе и завещанное вашим батюшкой приданое. Но вы отвергли мои чувства и погрузили меня в печаль! Кто же виновен в том, что сия встреча станет для нас последней?

- О каких чувствах вы говорите? О любви к моему наследству? – горько усмехнулась Эва.

- И о ней тоже, - кивнул Бур-Корибут. - Вы хотели отдать завещанное вам добро московскому варвару, и я решил исправить сию несправедливость! Имуществом Корибутов должен распоряжаться шляхтич Унии!

- Свое наследство я желала оставить кузине Ванде. Она такая же подданная Польской Короны, как и вы!

- Почему сродной сестре, а не сродному брату? – изобразил на лице удивление Ксаверий. - Я лучше сумею распорядиться вашими богатствами, чем какая-то девчонка из провинции!