Unknown

Уже на следующий день мы слышали, как пролетали «Антоновы», иногда прямо над нашими позициями. Рейсов было много, зачастую по пять-шесть в день. За следующие шесть недель мы зафиксировали более 140 полетов. Невероятно, но за весь этот период операторы ЗРК ни разу не смогли захватить самолет на сопровождение. Сезон дождей быстро приближался, дни стояли пасмурными, что делало невозможным для инфракрасных головок самонаведения ракет, реагирующих на тепло, захватить двигатели самолета.

Во время этой операции я многому научился у Невеша Матиаша и Си Си Викторино. С самого начала они установили четкий распорядок дня, которого мы тщательно придерживались на протяжении всей операции. Они взяли на себя организацию ежедневных задач по размещению сил охранения, сбору личного состава УНИТА, маскировке позиций и отправке патрулей за водой к реке Гимбе. Каждый второй день Викторино следил за тем, чтобы ракетные комплексы были укрыты свежей листвой, а сухие ветки убраны и спрятаны под пологом крон деревьев. Он старательно убирал все следы, которые вели к ракетным установкам и от них. Вскоре я понял, что эти ребята были закалены годами опыта, и что распорядок действий на базе был основан просто на понимании ее важности.

Через шесть недель нам приказали отходить. Возникли опасения, что ФАПЛА обнаружила нашу позицию и собирается перехватить нас крупными силами или что они опознали наш лагерь и собираются начать воздушную атаку. Однако, за исключением случайных бомбардировок МиГами в этом районе, мишенью мы так никогда и не стали. Дидис запросил отсрочку в эвакуации, заявив, что нас не обнаружили и нам нужно еще две недели.

И вот случилось так, что однажды утром, во время дополнительного периода, Кристи Смит, врач, возглавлял утреннюю службу. Он прочитал из Послания апостола Павла к Ефесянам 3:20 «А Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем, Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь».

А потом кто-то крикнул: «Антонов!», — обычное предупреждение для операторов ракетных установок о начале боевых действий. Большинство ребят собрались у окопа Дидиса, и все посмотрели вверх. Небо было ясным, не было видно ни облачка—в нем прямо к нам приближался Ан-12.

— Вот он, manne!⁷⁷

— крикнул Дидис и побежал, чтобы встать между двумя ракетными установками.

Я навел бинокль на приближавшийся самолет. Чтобы оказаться в пределах досягаемости SAM-9, его крылья должны были поместиться в 18 мм отрезок на прицельной сетке бинокля. Когда я уже хотел крикнуть об этом, послышался еще чей-то крик: «Он в пределах досягаемости!»

— Достань его! — приказал Дидис наводчику.

Ракета в облаке дыма и пыли покинула пусковую установку, сорвав бóльшую часть маскировки с машины. Наши глаза были прикованы к дымному следу ракеты, которая, казалось, сбилась с курса, а затем, как показалось, взорвалась далеко позади самолета.

— Попадание! — крикнул наводчик, когда вылез из своей машины. — Попадание!

— Окей, — приказал Дидис, — снова замаскируйте свою машину и выдвигайтесь на свои позиции. Мы подождем и посмотрим, будет ли какая-нибудь реакция.

Все это время я следил за самолетом в бинокль. Внезапно он начал отклоняться от курса, появился тонкий след дыма.

— Попал! — закричали одновременно все остальные. — Он падает!

Через десять-пятнадцать минут самолет исчез за линией деревьев, описав широкую петлю к северу. У него явно были проблемы. Затем, пока мы молча наблюдали, над деревьями появилось огромное облако дыма. Самолет потерпел крушение.

Остаток этого очень долгого дня мы затаились, не высовываясь, выжидая и наблюдая, как МиГ-23 ведут свои тщательные поиски. Как только стемнело, мы собрали вещи и приготовили машины. Оставаться на этой позиции больше было нельзя. В ту ночь мы проехали 20 км на юг и нашли подходящее место, на краю поймы, где снова развернули ракетные комплексы. С первыми лучами солнца SAM-9 были готовы и замаскированы, все окопались.

В последующие дни, ожидая появления новой цели, я размышлял о нашем успехе. Мне было жаль тех, кто погиб в катастрофе. Убить врага в честном бою — это одно, но сейчас все было по-другому. У экипажа и пассажиров самолета не было никаких шансов. На самом деле, мы даже не знали, кто был на борту. Я обсудил эти мысли с Дидисом и нашел некоторое утешение в его реакции.

— Я даже не думаю об убитых, — ответил он. — Просто смотрю на общую картину. Была причина, почему нам поручили эту работу. Задание было выполнено успешно и цель достигнута. Вот и все. Живи своей жизнью.

Дидис всегда был прагматиком. К этому времени я уже успел узнать его как очень отзывчивого человека и понял, что он, вероятно, чувствует ту же меру вины, что и я. Это успокоило меня и помогло разобраться в собственных чувствах.